― Следствие советовалось с Москвой и без протокола приглашало колдунов и ведьм. Но, кроме пустых гильз, ничего не нашли.
― Погоди, ты говорил, что деревья здесь высадили по-особенному. В виде звезды.
― Пентаграмма — магический символ, она защищает покой погибших воинов. Но тут побывала какая-то особая сила, и, кажется, я её ощущаю, ― Виктор прикрыл глаза.
Абсолютно трезвая и злая Машка звала официанта. Нашли тему для разговора на вечеринке! Чёрт с ними, этими исчезнувшими мертвецами! Сколько лет уж прошло. Хорош жених, развлёк! Она оприходовала ещё одну «томатную тёзку» и пришёл долгожданный кайф.
Зеркальный чупа-чупс, подвешенный вниз головой, вертелся под куполом, сияя тысячами бриллиантов, «Джейсон» объявил коронный номер.
Прозвучала барабанная дробь, прожектор осветил бармена.
Представление началось. Высокий парень в белоснежной рубашке выстроил в ряд бутылки и поджигал фитили, вставленные в горлышки. Спустя минуту, он жонглировал, как настоящий циркач, одной рукой подбрасывая бутылки, а другой ― наполняя стопки аплодирующим клиентам.
Файер-шоу и энергичная музыка завели публику, «Джейсон» отрешённо кивал, перемещая рычажки на пульте. Виктор щёлкнул каблуками, приглашая на танец.
Ха, гусар выискался! Ладно, повальсирую…
Гипнотизирующая гармония уносила за пределы сознания. Рывки чёрно-белых силуэтов от вспышек стробоскопа притормаживали время, пульсация света и хоровод теней манили в неизвестное.
Всё-таки ни диско, ни рэйв, ни рок-н-ролл не способны достичь величия транса!
Бармен крутил огненную карусель уже двумя руками, добавляя бутылки и подбрасывая всё выше. Бритоголовые парни вразвалочку подошли к стойке и менеджеры, выдернутые за галстуки, оставили насиженные места.
― Hey Ho, Let’s Go! ― «Джейсон» презентовал транс версию вечного хита «Ramones».
Машка закрыла ладонями уши. Протяжный вой не вписывался в музыкальный лад, что-то витало над крышей клуба, а все вдохновенно танцевали, ничего не замечая. Вкрадчивое царапанье и короткие отрывистые стуки слышала, похоже, только она.
Ди-джей ускорял темп, а что-то, уже совершенно не таясь, прорывалось извне, отвратительно скребя по крыше.
Но было ещё кое-что. Машка, теряясь, откуда надвигается другая, более явственная угроза, завертела головой.
― Hey Ho, Let’s Go! ― «Джейсон» вошёл в раж.
Толпа, отравленная эфиром экстаза, бесновалась. Ядовито-зелёные лучи лазера скользнули по перекошенным лицам бритоголовых. Щекастый командир перестал жевать и хищно оскалился, пивные ухмылочки камрадов тоже не сулили ничего хорошего; они, маршируя, шли в атаку.
― Blitzkreig Bop.
Виктор вырос перед молодчиками стеной, оттесняя Машку к служебному выходу.
Транс версия не отпускала публику и «Джейсона», качающихся на волнах психоделического океана, пока невероятный удар не сотряс здание. Крыша подпрыгнула и начала трещать. Гигантская корявая лапа, проломив потолок, влезла внутрь.
Бармен застыл. Бутылки с горящими фитилями, падая и разбивая зеркальные полки с абсентом, виски, текилой и прочим горючим, взрывались, как «коктейли Молотова».
Длинный чёрный палец пронзил и потащил под купол герра «грушу», огненные струи облили его дружков и с воплями «мама!» те заметались по залу дискотеки.
Толпа растягивалась и извивалась, уворачиваясь от бегающих факелов, огонь разлетался жгущими брызгами. Загорелись шторы, и пламя рванулось вверх к туше, дрыгающей ногами в фирменных берцах. Пожар набрал мощь. Запах горелой плоти потонул в едком, густом дыму.
Голова Машки закружилась от жуткой карусели обезумевших глаз, воплей отчаяния и рыданий. Ноги подкосились, и она обмякла, поддалась неведомой силе, уносящей в темноту…
Машка очнулась от кашля и нестерпимой боли в груди.
Виктор, взмокший и усталый, счастливо улыбался, только его руки немного тряслись после искусственного дыхания и массажа сердца.
Скулил утихающий ветер. В сугробе было совсем не холодно, но волосы на голове зашевелились.
Ночной клуб стал похож на разбитый, закопченный цветочный горшок с торчащими корнями вверх чёрными деревьями. В отличие от стволов, корни были желтовато-белыми, в них отсутствовала жизнь, однако чувствовалась колоссальная сила. Они шарили по дымящим развалинам, как пальцы слепого гигантского мертвеца, готового в любую секунду выбраться из могилы.