- Я Вечный, - язык не повернулся солгать и ответить «нет», всё же представление палача меня сильно зацепило.
- Интересный довод, пусть ты и не ответил на мой вопрос, - Тораф замер, ненадолго задумался, после чего убрал в сторону скальпель. - По мне, так как раз в бессмертии кроется слабость вас - Вечных. Ведь никто не знает, что ему уготовала судьба. Одна ужасная, болезненная, неизлечимая рана и дар бессмертия обернётся проклятьем.
Поправив перчатку, Тораф сложил пальцы клином и с размаху вонзил руку в свежий разрез. Скользящий очнулся под хруст дробящихся костей и раскрыл пасть, из которой донёсся утробный крик полный боли, отчаяния и ужаса. Крутанув кисть, палач резко потянул руку в обратную сторону, вырвав крепко сжимаемый кожистый мешочек. Вопль пиявки-переростка перешёл в тихий булькающий скулёж.
- Скользящие, занимательные существа. Особи что постарше весьма опасные противники. Даже если выйти победителем из схватки с ними, та обернётся немалыми затратами - очень уж агрессивная у них кровь. Занятное свойство организма, я бы сказал очень редкое в природе. Идеальная защитная система - быть вместилищем отравы, способной убить осмелившегося напасть. Впрочем, при должном желании, защита легко обращается в нападение. Я знаю немало учёных, которые с удовольствием заполучили в свои руки один весьма интересный экземпляр! - обернувшись, Тораф совершенно искренне улыбнулся и подмигнул.
Меня проняло. Какая к чёрту вечность, да от одной мысли, что попаду в руки к этому извергу хотя бы на пару минут, меня бросало в дрожь. А ведь до конца сеанса почти пять часов!
Да нет, корпорация такого не допустит, чтобы игроков пытали, да ещё и ими же запрограммированные Местные!
Правильные мысли и умные доводы, вот только мне отчего-то легче совсем не стало. А палач, вновь сосредоточившийся на жертве, продолжил демонстрировать своё мастерство, извлекая из свёртка всё новые орудия пытки, иначе это не назовёшь. Порошок, от щепотки которого кожа скользящего начала пузыриться и лопаться. Жидкость, после которой плоть замерзала, трескалась и осыпалась. Чёрная игла, одного укола которой хватило, чтобы одна из конечностей пиявки осыпалась пластами гниющей плоти.
Каждый шаг, каждое движение палача были продуманны. Набойки на башмаках нарочито громко чеканили шаг, отмеряя крохотные мгновения затишья, когда Тораф сменял инструмент. Три шага к дальнему столу и столько же обратно.
Тихое неразборчивое бормотание, из которого с трудом удавалось вычленить отдельные фразы, от которых по спине даже у меня пробегал холодок. Тораф умудрялся всего парой слов донести всю суть каждого своего жеста, обрекая скользящего страдать, ещё до того, как того коснётся новая пытка.
В миг, когда скользящий окончательно затих, я не сдержал тяжёлого вздоха - наконец-то его страдание оборвались. Несмотря на всю ненависть к этим тварям, даже мне было тяжело за всем этим наблюдать, тем более что собственная участь так и осталась не ясной.
- Алькор, - сняв вторую пару перчаток, Тораф обернулся и посмотрел меня в глаза, - ты так и не ответил...
Пальцы против воли с хрустом сжались в кулак. Одно его неловкое движение, и я был готов выпустить на волю заклинание из кольца - Глас Ужаса. Название и почти тысяча единиц невосполнимой праны помогали верить в то, что заклинание не окажется пустышкой.
- ...ты боишься?
- Да, - сухо бросил я, целиком сосредоточившись на старике.
- Хорошо, - улыбнувшись, старик подошёл к столу со свёртком и достал из него длинную серебристую иглу, - теперь можно заняться и тобой!
Сердце бешено заколотилось, выбивая дробь о грудную клетку. Пальцы впились в мигом закровоточившие ладони. Втянув голову подобно зверю, я чуть склонился, словно пряча уязвимое брюхо.
- Готов биться до последнего, - замерев, с интересом прокомментировал палач, - безрассудная, но вместе с тем похвальная затея. Лучше погибнуть в бою, чем попасть в...опытные руки. Впрочем, ты не так меня понял, я не собираюсь тебя разделывать - Проклятые уже давно изучены и разобраны, - говоря всё это, Тораф даже не попытался спрятать или убрать иглу.
- Что тебе нужно? - небрежно бросить вопрос в лицо палачу не удалось, голос подвёл и дрогнул. Слишком живым был образ, в котором рядом с одним из скользящих на крюке было подвешено моё тело.
- Да ты ложись, ну или садись, как тебе будет удобней, - кивнув на один из заляпанных кровью столов, усмехнулся Тораф. - Ты ведь не думал, что так просто простят все твои прегрешения?