В действительности, я очень хорошо научился это контролировать. У меня очень самодовольный босс, и когда он мне приказывает, мне хочется сказать, что это нечестно. Откровенно, мне хочется дать ему в зубы. Но вместо этого я говорю «да, сэр» и делаю то, что он хочет. Я, как бешеный, считаю вдохи-выдохи и думаю о выпивке. Злость взята под контроль. Когда она возникает, я успешно превращаю ее во что-то другое, что позволит мне потом не сожалеть о содеянном.
– И ты каждый раз пытаешься сопротивляться своей злости?
– Конечно, – говорит Джери, – и у меня получается.
– И твоя злость усугубляется? (Молчание.)
– Да… – неуверенно говорит Джери, – но не так, как…
– ТЫ ПРАВ, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ОНА УСУГУБЛЯЕТСЯ! ОНА БУДЕТ УСУГУБЛЯТЬСЯ ДО КОНЦА ТВОЕЙ ЕБАНОЙ ЖИЗНИ, И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ!
– Но я изменил ее, – настаивает Джери со смущенным видом.
– Ты ее модифицировал. Но она осталась. Она не исчезла.
– А что я должен делать? Разорвать начальника на куски?
– Перестань сопротивляться своей злости и начни наблюдать. Перестань пытаться от нее избавиться, будь с ней, прикоснись ко всему – физическим ощущениям, чувствам, отношениям.
– Какая от этого польза?
– Никакой, кроме той, что твоя злость, вероятно, исчезнет.
– Ух.
– Смотри. Все вы знаете, что годами пытались изменить свою жизнь, и она НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ. Что было, то и осталось. Дело не в вашей слабости, не в том, что вы плохо старались. Дело в том, что вы жопы, вот и все. У вас неправильный метод. Если вам что-то не нравится в себе или других, то все, что надо делать, – это просто наблюдать, переживать, прикасаться. Ты говоришь, что твой босс – раздражительный, самодовольный мерзавец? ПРЕКРАСНО! Замечательно! Посмотри, сколько специфических проявлений его раздражительности, самодовольства, мерзости ты сможешь обнаружить и пережить. Он тебя злит? Великолепно! Как именно? Что это такое – злость? Взвесь ее, измерь. Посмотри, какого она цвета. Посмотри, на какие мышцы она действует, какие вызывает ощущения в каких частях тела. Действительно прикоснись к своим ощущениям и чувствам, связанным с боссом. Ты знаешь, что случится?
– У меня заболит голова, – говорит Джери. (Смех.)
– Это как раз то, что обычно бывает, правильно?
– Это то, что всегда бывает.
– А ты знаешь, что хочет сказать твоя голова? Она хочет сказать: «ПЕРЕСТАНЬ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ И ОБРАТИ ВНИМАНИЕ».
– Ты хочешь сказать, что босс перестанет быть самодовольным гадом?
– Ты перестанешь воспринимать его как самодовольного гада.
Джери хмурится.
– Но ведь ты сказал, что именно к этому надо прикоснуться.
– Правильно.
– Но если мы к этому прикасаемся, то как мы можем перестать это переживать?
– Единственный способ перестать что-либо переживать – к этому надо прикоснуться. Это совершенно невозможный парадокс – если ты что-то полностью пережил, то переживание исчезнет и появится новое.
– Я никак не пойму.
– Это потому, что ты в своем жопном уме. Я не хочу, чтобы ты это понимал. Понимание – приз для дураков. Это надо попробовать и пережить. Ты можешь даже пере-пережить свою жопность.
Джери напрягается.
– Может быть, это ты – жопа, – говорит он.
– Отлично. А теперь прикоснись к своей злости. Смотри на то, что ты переживешь прямо сейчас.
– Ты – тупой фашист!
– ЭТО НЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ, ЖОПА! – Кричит Тренер, подходя к Джери. – ЭТО ВЕРОВАНИЕ! СМОТРИ! СМОТРИ НА СВОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ! Я хочу, чтобы ты наблюдал и прикасался к тому, что ты сейчас чувствуешь.
– Я бешусь.
– Это ближе. Что именно ты сейчас чувствуешь?
Джери колеблется и, кажется, начинает себя исследовать.
– Мышцы напряжены, живот бурлит, и ты – фашист.
– Хорошо! Два переживания и верование! – говорит тренер.
Он стоит рядом с Джери и кажется маленьким по сравнению с ним.
– Какие мышцы напряжены?
– На руках и челюстях. На животе.
– Прекрасно. Где на челюстях?
– Вот здесь… вот эти, – говорит Джери и показывает возле уха.
– Хорошо. Где на животе?
– У… здесь, – говорит Джери и показывает повыше пупка.
– Сколько в глубину?
– Около двух дюймов.
– Хорошо. Это боль, тяжесть или что?
– Это… ух… просто чувство, напряжение.
– Хорошо. Опиши, что происходит с мышцами рук.
– Они все еще слегка напряжены.
– У тебя в руках две ебаные мили мышц! Где именно?
– В пальцах и вокруг плеч.
– Прекрасно. Расскажи точнее, какие ощущения у тебя в пальцах.
Джери шевелит пальцами.
– Они… уже в порядке.
– Прекрасно, посмотри снова на живот. Опиши, что ты чувствуешь.
– Тяжесть выше пупка.
– Какой она величины?
– С мяч для гольфа.
– Сколько в глубину?
– Должно быть, два дюйма.
– Прекрасно. Какого она цвета?
– Цвета?
– Какого цвета тяжесть?
Джери долго стоит с опущенной головой, вглядываясь в себя.
– Нет, не могу сказать.
– Хорошо. Тогда скажи, какой величины тяжесть сейчас?
Джери колеблется.
– Она… ух… там ничего больше нет. Нет тяжести.
– Я вижу. Ты все еще чувствуешь злость? Джери застенчиво улыбается.
– Нет.
– Ты все еще воспринимаешь меня как тупого фашиста?
Джери улыбается.
– Когда ты спросил, я почувствовал волну раздражения, но… в основном… нет. Фашист, может быть, но не тупой.
– Ты прикоснулся к своей злости, и она исчезла?
Секунду Джери неуверенно переминается с ноги на ногу.
Затем он трясет головой и усмехается: – Она явно исчезла.
– Что бы произошло, если бы я пять минут назад попросил тебя взять себя под контроль, превратить свою злость в миролюбие, раздражение – в любовь?
– Я бы сказал, чтобы ты заткнулся… я бы продолжал злиться…
– Стало бы хуже?
– Да…
– Спасибо.
Начинается наш второй процесс. Мы садимся, не перекрещивая рук и ног, и следуем инструкции по размещению пространства. Минут через двадцать постоянное фоновое бормотание наших умов – «иама-иама» в ЭСТ– терминах – затихает. Один или два человека плачут, некоторые спят. Мы расслабляем мышцы во лбу, челюстях, языке. Мы глубоко дышим. Мы слушаем длинную декларацию утверждения жизни, которую читает тренер.