— Чего не стрелял?
Только теперь я вспомнил про арбалет в руках, настороженная тетива позволяет держать его в постоянной готовности к выстрелу. Но всё прошло так быстро… Говорят, страус прячет голову не от страха, а из-за того, что маленький мозг не успевает переработать быстро сменяющуюся информацию, поступающую от его огромных глаз в минуты опасности. Вот так и мой мозг не смог выдать ни одной приличной команды.
— Так это…
— Пошли, — он приглашающе мотнул головой. — Из свежих?
— Да.
— Молодец. Быстро собрался, сориентировался. Только под стенами держись аккуратней, через пару часов свежие массово начнут обращаться, к вечеру разделение на заражённых и иммунных почти закончится, а к утру первые жруны оформятся. Из квартиры или балкона кто-нибудь спрыгнет прямо на голову… Жажда?
— Да.
Я, вытащив огромную бутылку из сумки, надолго приложился, почти не сбившись с шага. Парень, половчее перехватив карабин, протянул флягу.
— Глотни. Будет легче. Хотя с тобой еще рано определяться.
Ловко запустив руку в рюкзак за спиной, я скрутил крышку с термоса.
— Э-э, ты не горячись, на пару глотков плесни, злоупотреблять не стоит. В медицинских целях только.
Два глотка оказалось много, еле протолкнул. Мерзкий крепкий алкоголь. Что это за дрянь такая? Точно, лекарство — на клопах. Но результат! Мир изменился: краски стали ярче, предметы более чёткими, а звуки… Про это говорят — мир взорвался тысячами разных звуков. Это же на сколько мне было плохо, как сузилось восприятие. Голова! Как-будто разжались тиски.
— Что это было? Живец, как в инструкции?
— Просветили. Хорошо наши работу поставили, так действительно «свежаков» больше станет выживать. Глянь, как на практике выглядит добыча.
Автоматчик уже вскрыл мешок на затылке самого крупного монстра и вытащил двумя руками серую паутинообразную массу, из которой быстро выбрал два круглых жёлтых шарика и три предмета формой и цветом похожие на зелёный виноград — горох и спораны. Спрятав добычу в нагрудный карман, парень поспешил к двум оставшимся монстрам.
Все, уже виденные мною заражённые, разительно отличались как размерами, так и степенью развития конечностей, клыков и когтей. Памятка разделяла их по шкале опасности: зелёная часть, включающая едва инициировавшихся и почти неопасных заражённых, жёлтая вторая по многочисленности и умеренно опасная, фиолетовая чрезвычайно опасная и красная фактически неодолимая без тяжёлого вооружения. Сейчас передо мной лежит кто-то из верхней части жёлтой шкалы: костяная броня, высокая стойкость к огнестрельным ранам и целых две горошины в споровом мешке. Вооружение мутанта тоже впечатляет: когти сантиметров десять с Т-образным профилем как у кошачьих; в оскаленной пасти просматривается второй ряд острых зубов; тело в местах неприкрытых костяной бронёй бугрится мощной мускулатурой. Из оцепенения, охватившего меня при подсчёте исчезающе малых шансов пережить встречу с подобным кошмаром, вывел голос бойца, угостившего живцом:
— Ну вот, можно сказать, что ты уже бывалый попаданец. Осталась малость — сохранить разум и добраться до базы. Сразу скажу: с собой не возьмём, техника безопасности такая. Я другим провалившимся в улей даже живца не дам. Здесь место такое, понимаешь? Нужно барьер поставить у себя в голове. Всё что на загрузившемся кластере происходит, тебя не касается, нужно не воспринимать людей как людей… Понимаешь?
— Зачем тогда со мной говоришь? В твоем понимании я выгляжу куском биомассы.
— Это очень сложно. Для меня есть две опасности: превратиться в кваза или в психа. В психа вернее. Многие такой барьер ставят, что как ты верно заметил, воспринимают всех новичков как биомассу со всеми вытекающими. С девочками, мальчиками побаловаться, ведь они ещё не люди. Потом больше, все вокруг уже не люди… Тут вариантов извращений масса: и торговля органами тебе, и жертвоприношения. А некоторые не в силах барьер поставить и либо гибнут, пытаясь всех спасти, либо с ума сходят, либо наглухо в стаб забиваются, ну а там и пьянство, и суициды, а в итоге отрицание всего и опять — в извращения.
— Да уж, Достоевский тут отдыхает.
— Тут все отдыхают.
— Бледный, два гороха и восемь споранов — автоматчик возвращался к магазину и проходя мимо нас сообщил о добыче.
— Всё дружище, бывай, у нас ещё дел… — Бледный поднял в прощальном жесте руку и вслед за автоматчиком направился к магазину.
Странное слово «Дружище». Слово-то нормальное, но вот применять его стали как-то… Придавая ему обратный смысл. Оппоненты, ведя спор о происходящем в нашей или в одной соседней стране, по мере нарастания градуса дискуссии перестают обращаться к другу по именам, но еще не опускаются до оскорблений и вот тогда: «Дружище, но ты ведь должен понимать, что нельзя перекраивать границы…» или «… конечно, друг мой, это только в вашем исполнении захват администраций означает борьбу с режимом, а в нашем — сепаратизм». Обращением «Дружище» задается определенная эмоциональная отрешенность: «ты Андрюха, классный пацан, но в данном вопросе ты заодно с этими козлами, и нет тебе прощения». Вот и Бледный оборвал беседу этим «дружище».