С другой, его интересовал вопрос: не будут ли заглушать торжественные гимны рассказ о его подвигах, не будут ли они отвлекать аудиторию?
Это была серьезная проблема, и ее обдумыванию великий господин посвятил уже полчаса. Поскольку он до сих пор так и не пришел ни к какому решению, то рассчитывал думать над ней еще полчаса, не меньше.
Конечно, он потратит на это уйму драгоценного времени, но зато все хорошенько продумает. И в будущем, когда его последователи будут вводить школьные правила, на этот счет никаких недоразумений не возникнет. Черным по белому везде будет написано: «исполнять» или, наоборот — «не исполнять».
Нахмурившись, Бабожбаб опять приступил к размышлениям.
Исполнять музыку или не исполнять?
Он откинулся на спинку трона и закрыл глаза.
Боже мой! И ведь обязательно после всего этого, после тех великих трудов, которые он прилагает, найдется какой-то ребенок или даже взрослый, который посмеет подумать, будто он не был таким уж великим. Конечно, вслух он этого сказать не посмеет, но подумает, подумает… вот в чем дело… И проконтролировать его будет нельзя…
Он улыбнулся.
Или можно? Собственно, для этого ему нужно всего лишь поймать мастера Завхара и заставить сделать его второй камертон, настроить на волну людей, а там… Никто никогда не осмелится думать о нем плохо, подвергнуть сомнению его величие, его могущество и его милосердие. Потому что он…
От этих мыслей Бабожбаб рывком выпрямился в кресле и принял вид, как ему казалось, благородный и одновременно грозный.
Потому что он держит в руках весь мир, все ближайшие планеты, на которых обитают люди. Стоит ему отдать своим ххнерхам приказ и те… они могут устроить такое!
Эти мысли ужаснули его самого. Он постарался их как можно быстрее забыть, забыть, забыть…
Нет, нельзя, это опасно. Иначе кто же в ближайшем будущем, да и в дальнейшем, будет им восхищаться, будет перед ним благоговеть, будет поклоняться его памяти?
Не ххнерхи же. Они на это неспособны. Да и что стоит поклонение каких-то пауков по сравнению с поклонением живых настоящих людей.
Итак, надо решить, исполнять эту треклятую музыку или не исполнять…
С одной стороны… Но зато с другой…
Дьявол задери! Нет, управлять целой планетой чертовски трудно. Это требует от него просто неимоверных усилий. А что взамен?
Ничего! Благодарность? Благоговение? А их что, можно положить в карман, их можно кушать? Зачем они ему, эти благодарности простого народа?
Он и без них запросто обойдется.
Вот обойдутся ли без него они? Посмотрим!
На лице у Бабожбаба появилось хитрое выражение.
А может, и в самом деле плюнуть на все и спрятаться, сделать вид, что его больше нет, что он пропал? Как на это прореагируют придворные? Ну ладно, начальник стражи… с ним все понятно. Он останется начальником стражи, и будет охранять. Ему, по большому счету, совершенно все равно, кто будет отдавать ему приказы. Но вот остальные?
Например, верховный приспешник Кромгокрик? А не захочет ли он и сам стать великим господином?
От этой мысли Бабожбаб едва не подпрыгнул на троне.
Как, какой-то бывший верховный приспешник вдруг станет великим господином? Нет, так не бывает.
А если бывает? Если он, этот жалкий комедиант, спит и видит, как станет великим господином? Вот где не хватает камертона мечты. Уж с ним он бы эту крамолу выбил, он был бы совершенно спокоен за будущее.
Так исполнять эти трижды проклятые мелодии или нет?
Исполнять? Вот проблема. Куда ни кинь — везде клин. Везде ему шах и мат.
А может, и в самом деле спрятаться? Тогда он без всякого камертона узнает, кто из его приспешников чего стоит. Спрятаться в вентиляционный туннель и посмотреть? Тут все и выяснится.
Он уже почти решился, но тут вдруг представил, как он прячется в вентиляционном туннеле, а к нему подкрадывается одна из живущих в нем тварей, открывает зубастую пасть — и гам… все!
А ведь может быть и так, что когда он из этого туннеля вылезет, будет уже поздно. Трон ему уже не будет принадлежать.
Эта мысль была подобна холодному душу.
Бабожбаб скорчился на троне и решил, что никаких экспериментов не будет. Ему и так хорошо. Просто прекрасно. И вообще — никаких экспериментов, никаких. Тем более, что он уже придумал, как ему быть с музыкой.
Как же он сразу не догадался?
Он прикажет ее исполнять, но только очень тихо, чтобы она не заглушала рассказа о его героической биографии. Вот, вот оно — решение!
Бабожбаб снова откинулся на спинку трона и перевел дух.
Уф, вот теперь можно и отдохнуть. Еще бы. Ведь он этот отдых заслужил. Решил такую проблему. Она не каждому под силу. Тут надо особый склад ума. Особый — государственный.