- Поднимайтесь надо скорее отсюда уходить, они бросают зажигательную смесь, а в комнатах паркет гореть будет за милую душу.
- Не могу. Здесь иконы, я их не брошу, а они меня уберегут.
- Не глупите, вставайте.
- Вы идите. Скажите, если что, что иконы в 204. Идите – я вышел в коридор, который быстро наполнялся дымом.
- Слава, не глупи, поднимайся наверх.
- На втором наш поэт с иконами, найду его, вместе поднимемся. - Вскоре из темноты и дыма прямо на меня шагнул еще один пятидесятилетний крупный мужчина, цель которого была в 204 кабинете.
- Вам сюда крикнул я и взял мужчину за руку – когда мы ввалились в комнату, дым густо заполнил коридор и пробивался в 204 кабинет во все щели.
- Вадим ты здесь? Надо немедленно уходить или мы все здесь задохнемся.
- Славик милый. Куда уходить? Посмотри, какой смрад стоит. Без икон я никуда не пойду – он начал громко кашлять и порывисто задыхаться. Я видел такое у астматиков.
- Его надо срочно к окну или он дымом отравится – сказал Слава и подхватил Вадима под плечи, я подхватил его под второе плечо, он был очень тяжелый, закатывал глаза и продолжал хрипеть. Возле окна воздух был получше.
- В коридор его нельзя надо постараться его спустить.
- Шутишь здесь метров восемь-десять, он разобьется.
- Или задохнется. Нам тоже надо будет прыгать – много времени на обсуждение не было. Надо было срочно что-то делать. Мы свесили его в окно ногами вниз и стали медленно спускать на высоту наших вытянутых рук, пока мы его спускали он хрипел и стонал, мы вытянули руки но не решались их разжать, понимая что неудачное приземление может быть смертельным. Откуда-то с площади прилетел булыжник и ударился о спину Вадима – здесь он отличная мишень надо пускать, сказал Вячеслав и насчет три мы разжали пальцы.
Он упал как мешок с картошкой и не подавал никаких признаков жизни.
- Надо скорее ему помочь. Сказал Слава и пытаясь по лепке на стене спуститься чуть ниже, рухнул недалеко от поэта. Слава тут же посмотрел вверх, подтвердил успешное приземление и стал оттягивать Вадима подальше от горящего фасада здания. Я вернулся в глубь комнаты, которая изрядно дымила и наполняла легкие какой-то бедой, подхватил одеяло, в которое были собраны иконы и вместе с ним со всего маху рухнул на брусчатку. Это в комнате одеяло полное икон казалось тяжелым, на свежем воздухе, тащить его было гораздо легче, я не стал осматривать количество сломанных икон или свои раны. Я хромал, но шагал достаточно бодро. Спрятав свою поклажу в ближайших кустах, я отправился на поиски Вадима и Вячеслава. Вячеслав определенно нуждался в помощи. Он оттащил тело друга на пару метров от фасада и обессилил или был травмирован и не мог тащить дальше, просто прикрыл собой раненого, чтобы его не били нападающие. Которым, кстати, не было никакого дела до обнимавшихся мужиков, они окидывали их безразличным взглядом и переступали или пробегали мимо. Я приподнял Вячеслава и немного оттащил от Вадима.
- Я, кажется, ногу сломал, а вот ему худо, мы, когда его над первым этажом держали, он подгорел малость, и дыма наглотался, ему скорая нужна и квалифицированная помощь – «у подземного перехода стояла скорая, но где он этот подземный переход, у наших девчонок только бинты и перекись» - размышлял я, внимательно осматривая площадь. Людей с носилками было много, но все они уже были задействованы в транспортировке раненных. Я побежал за одними санитарами, выносящими раненных с площади в надежде найти свободную скорую помощь и носилки. Расчет был правильным. Раненных эвакуировали в один угол, куда подъезжали скорые и увозили тяжелых, с остальными работали врачи прямо на улице, делая перевязки и накладывая шины. Я подхватил первые же освободившиеся носилки и взяв помощника, ринулся в самое пекло. Первый этаж полыхал во всю, из нашего окна на втором тоже вскидывались языки пламени, наверное, горела мебель. Вячеслав героически оберегал друга от огня, оттащив еще на пару метров на более безопасное расстояние. Мы ловко погрузили Вадима на носилки и понесли, его вид внушал тревогу, он не подавал признаков жизни и казалось, что еще больше потяжелел.
Врач быстро диагностировал ожоги и первой же машиной Вадима увезли. Я вернулся на площадь помочь Вячеславу, но его уже не было, наверное, попал под эвакуацию и ждет своего часа на краю площади.
Я остановился, чтобы перевести дух и хотел было присесть на постамент памятника Ленину, как меня начали колотить. Небольшие кулачки большой командирши, бешеным ритмом дубасили меня по груди и плечам.