- И что с того? – спросил Семён, когда я закончил.
- А то, что её сны имеют хронологическое подтверждение.
Я начал листать книгу к началу.
- Вот: тут пишет, что третьего февраля она видела себя в булочной. Женщине сделалось дурно. Твоя сестра несколько раз провела пальцами по её бровям и женщина встала на ноги. …Вот, смотри, внизу приписка. « Я сделала точно так, как видела во сне и женщина действительно поправилась»
-Да она ж сказочница! – скривил ухмылку Семён - Ты же сам знаешь. Не уж то веришь во всё это? Меня из-за неё Троцким целых два года называли. Откуда ты знаешь, что это не её сказки?
-Оттуда – вздохнул я – Эта женщина - соседка наша, тетя Клава. Она рассказывала об этом моей матери.
- Врешь - стоял на своём Семён.
Но я не врал. Я помнил этот случай четырехлетней давности потому, что тётка эта с тех пор имела привычку поглаживать брови на людях, надо это или нет.
- У неё это теперь, как нервный тик, понимаешь? – я держал книгу по-прежнему у себя в руке, заложив палец на открытой странице про Семёна под деревом. И вот тут мой друг потянул книжку к себе и сам прочел этот отрывок.
- Убедился?
Мы листали книжку ещё добрых два часа, но о Семёне конкретно записей больше не нашли. Многие имена нам были неизвестны, некоторых Семен знал, как знакомых своей сестры. В двух или трёх местах он смутно вспомнил описание каких-то семейных событий.
- Ну, и что ты думаешь? – покосился на меня Семён, после того, как книгу мы на время закрыли – Ты как-то странно смотреть стал.
Семён был прав. Внутри у меня происходило нечто невероятное. Я чувствовал себя так, словно нашёл золотой клад и походил, наверное, на того мужика из рассказа По про золотого жука.
- А то, – сказал я – что ты прекрасно знаешь, о каком дереве она пишет. Ты видишь его каждый раз, как с предками на дачу едешь.
- Ну да, я понял, что это за дерево. И что с того?
- Какое сегодня число? – невозмутимо спросил я.
- Семнадцатое.
- Вот именно! – подхватил я, меряя шагами комнату - Сегодня семнадцатое июля, вторник. Мы должна завтра быть там.
- Ты спятил! – теперь и Семён поднялся с дивана - От жары, видимо, крыша поехала. Я не собираюсь есть какие-то там цветы в полдень под деревом.
- В три пополудни – поправил я друга и настойчиво добавил:
– Мы должны попробовать.
- Тебя никто туда не повезет. Это же тридцать километров от города.
Семён имел ввиду вот что. Автобусы в ту сторону ходили два раза в неделю, а ближайший ехал в пятницу. Поездка на дачу Семёна по летнему распорядку выпадала так же на пятницу. Заставить идти пешком своего довольно-таки плотного друга, я не смог бы ни за какие деньги. Другой вариант - автостоп. Правда, в этом случае не было никакой гарантии, что мы будем на месте вовремя. Возможно, Семён не так далеко ушел от истины, заявляя, что у меня поехала крыша. Не знаю, не помню, когда ещё так у меня горели глаза и билось сердце. Предстоящее событие настолько потрясало меня, что ради него я готов был рисковать собственной шкурой. Я сказал Семену, что возьму машину отца. С работы он приходит в восьмом часу, так что вполне можем вернуться обратно вовремя. Последнее обстоятельство подкупило Семёна. Я знал, как он относится к машинам. Он даже не стал возражать против того, что ни у кого из нас нет водительских прав. Семён поставил только одно условие, что поведёт машину он сам. Я согласился, но своим условием. Если эти цветы там будут, он съест один, ровно так, как записано в книге его сестры.
Оставалось всего ничего: найти девчонку.
Как не трудно догадаться, подростки, импульсивно решившие ехать к одинокому дереву у далёкой деревни, не могли пользоваться успехом у противоположного пола. Все наши попытки завязать знакомство с девушками сводились к написанию вычурных писем, которые, к тому же, редко доходили до назначения. Нечего было и думать предложить совместную прогулку за город какой-нибудь школьной фаворитке. Более приземленные девушки подняли бы нас на смех. Семён не очень активно помогал мне думать, кто собственно, может согласиться на нашу авантюру. Если честно, он вообще никак мне не помогал. Семён был убежден, что завтра я благополучно забуду об этой дурацкой затее. Я же был настроен решительно. Нужна такая девушка, рассуждал я, которая не склонна к романтическим мотивам. Проблема заключалась в том, что все девушки всегда склонны к таким мотивам. И вот тут я вспомнил о Верке Звонаревой.