Её вычисления были, конечно, приближенными. У нас не существовало никакого иного способа следить за временем в этом мире, кроме как по солнцу и по собственной интуиции. Наручные часы, которые я одел снова, чтобы не потерять подарок отца, давно остановились и больше не поддавались заводу. В тишине, заполняемой ровным дыханием друзей, я размышлял о разных странных вещах: случайно ли часы остановились на том самом времени, когда произошло «событие»; с чем связана именно такая разница во времени; почему в Раю не может быть людей; каково предназначение отшельника Боска; почему духи посещают его лес; как поезд из какого-то другого мира может раскручивать время в нашем мире; что значит П1382; на каком топливе работает машина Боска, и так далее, и так далее. Эти вопросы проносились в голове сами собой, несмотря на моё внутреннее предубеждение не копаться в «чужом» огороде. Не требуя ответов, вопросы сменяли друг друга, словно я должен был выбрать какой-то главный из них и отдать ему всё свое внимание.
По моим внутренним ощущениям прошло, наверное, больше двух часов, когда я стал замечать нечто странное. Семён и Верка всё еще спали, а у меня с непривычки долгого вождения начала побаливать шея. Я не мог понять, в чем дело, пока не взглянул на спидометр и не увидел, что с момента стоянки, он накрутил уже двести сорок три километра. А скорость я держал никак не меньше ста. Таким косвенным способом я убедился, что должно было пройти не меньше двух часов. Странность же заключалась в том, что солнце до сих пор ни на йоту не опустилось к западу. По идее оно давно должно было светить мне в глаза. Я допускал, что дорога может отклоняться от строго западного направления, но в таком случае солнце появилось бы справа или слева, но фактически оно так и осталось в точке полудня. Меня это сильно обеспокоило. Я посмотрел в зеркало заднего вида и увидел нашего полосатого Ваську, который устроился на животе хозяина. Словно почувствовав мой взгляд, он приподнял мордчоку и взглянул на меня в ответ.
- Какая-то чертовщина, Василий. – задумчиво произнес я - Не знаешь в чем дело? Так я и думал.
Я плавно остановился, решив, что лучше оглядеться вокруг. Да и пора было уже Семену меняться со мной. Никто из них даже ухом не повел, когда я заглушил мотор. Я взял бинокль из рук спящей Верки и вышел на горячий асфальт. На юге тянулась та же насыпь железнодорожных путей. Пейзаж вокруг был однообразен. Серо-желтая пустыня с редкими кустарниками и одинокими кипарисовыми деревьями. Единственное шоссе, если мы не обманывались, устремлялось на запад.
Немного погодя, из машины вышла Верка. После глубокого сна её глаза припухли.
- Что увидел? – спросила Верка, протирая глаза.
Я показал ей на солнце. Она не поняла.
- Как будто время остановилось – задумчиво пояснил я – Солнце не движется.
Новость встряхнула Верку. Теперь она поняла, о чем я говорю.
- А сколько уже оно так стоит? – Верка подняла голову, прикрываясь ладонью от лучей.
- Вы спали не меньше двух часов. Наверное, больше. У меня шея, как каменная.
Открылась задняя дверца, на дорогу спрыгнул Васька, а затем вылез и Семён. Его лицо припухло еще сильнее.
- Что случилось?- пробубнил он.
Я объяснил ему, что случилось. Он так же долго смотрел на солнце, затем на дорогу.
- Ерунда какая – отмахнулся Семен – Тут всё не так, как у нас. Так что с этого?
- Действительно, а чего переживать так? – присоединилась к нему Верка. – Нам сказали ехать вперед. Будем ехать.
Ничего другого нам, в общем, не оставалось. Уменьшив запас воды на три больших глотка, мы поехали дальше.
Позади осталось ещё двести километров, а ситуация не изменилась.
Солнце продолжало стоять в зените, превращая воздух над степью в настоящее пекло. Чем дальше мы продвигались вперед, тем больше Семён с Веркой разделяли мою тревогу. Положение усугублялось тем, что пейзаж по сторонам шоссе с расстоянием так же не менялся. Всё те же одиночные невысокие деревья и кустарники, островки стелющейся травы и земля, смешная с песком. Мы сделали две короткие стоянки и успели дважды смениться в роли водителя. Запас воды предательски исчезал с каждым глотком. Однообразие дороги и недвижное солнце со временем вселили в нас прочный дискомфорт, который граничил с паникой. Мы совершенно точно были уверены, что должен давно наступить вечер, но окружающая действительность говорила нам об обратном.