- Стойте!- крикнул я, догоняя их.
Цветы были защищены кроной дуба от палящих лучей. Вокруг ствола по трехметровому радиусу не росло ни единой травинки. Земля была усыпана желудями. Вызывало удивление, как кабаны или коровы не тронули этого цветущего куста. Гортензия находилась здесь так, будто её только вчера пересадил аккуратный садовник. Я впал в некоторое замешательство от расхождения записанного и увиденного. Дело в том, что у гортензии нет одного бутона в привычном понимании. Его цветущая часть состоит из десятков мелких соцветий на разных стеблях. Наши соцветия были ровно на трех стеблях, а никаких других цветов рядом с дубом не росло. Я взглянул наручные на часы, подаренные отцом на прошлый день рожденья. До трех оставалось две минуты. Какая-то одержимость заставляла меня воспроизвести чужой сон с ювелирной точностью. Меня поймут те люди, которые всю жизнь бьются головой в поисках чуда.
-Они такие…такие домашние – точно подметила Верка.
Я быстро открыл книгу на нужной странице, еще раз пробежал глазами по короткой записи. Никогда я так быстро не думал. Оставалась минута. Я вытянул перед собой компас. Западное направление указывало прямо на солнце.
- Так – возбужденно произнёс я – Рвите вот здесь, под бутонами.
Быстрым движением я переломил стебель под самой шапкой одного из соцветий. Верка и Семён последовали моему примеру.
- Верка, какой бы не был вкус, ты должна съесть всё до конца. Начнёшь только по моей команде. Поняла?
Верка покорно кивнула, пробурчав заодно, что я похож на психа.
- И ты, Семён.
- Ладно. Понял.
Я поставил всю нашу группу лицом к солнцу, ровно на запад и, когда минутная стрелка достигла идеально вертикального положения, дал команду:
- Давай!
Как в конкурсе на самое быстрое поедание цветов (если такой существует), мы принялись отрывать губами и зубами синие соцветия, пережевывая и глотая лепестки. Не знаю, что там чувствовали веркины вкусовые рецепторы, но мне было терпимо горько. Я съел свою порцию первым и начал подбадривать одноклассницу. По её лицу нельзя было сказать, что ей особенно нравится.
Они не подвели меня. Верка даже показала рот, чтобы я убедился, как ей важен школьный аттестат. Семён, корча гримасу, тут же начал вырывать из рук нашей спутницы бутылку с водой, чтобы поскорее прочистить горло.Напившись, она все-таки уступила воду Семёну.
- Ну, Стряпков, ты мне за это теперь до гроба будешь должен – заявила мне Верка, обтирая губы .
- Бутеры. Бутеры доставай! – просил Семён, освобождаясь от чужеродного привкуса во рту.
Я на несколько секунд отключил все звуки вокруг, пытаясь прислушаться к себе и понять, произошло ли что-нибудь. Затем вышел из тени дерева и встал в траве, пока Верка с Семёном делили бутерброды. Теперь я прислушался в этом месте. Стрекотали кузнечики, жужжали шершни и мухи, солнце продолжало баловать теплом весь животный мир.
- Странно… – вслух произнёс я.
- Тебе бутерброды оставлять? – крикнул Семён.
Обернувшись, я увидел, что они уже сидят на траве под деревом, устраивая себе небольшой пикник. Я уселся рядом с ними, взял свою порцию. Книгу я положил в центре нашего кружка, рядом с веркиным рюкзачком.
- Н? И как? – спросил я Верку – Что чувствуешь?
- Чувствую себя дурой – ответила Верка. – Гадость эти цветы. Так и запиши. Га-до-сть.
- Аналогично – поддержал Семён Верку, энергично разжевывая колбасу с хлебом. – В самом деле, Димон, глупая была затея.
- А мне кажется, что-то изменилось …- задумчиво произнёс я. – Какая-то легкость внутри появилась …Вам не кажется?
На секунду они перестали жевать, но никакой легкости не обнаружили и с чистой совестью доели бутерброды. Быть может, я обманывал себя насчёт легкости. Однако затем кое-что действительно произошло.
Глава 3
Мы еще сидели на траве, когда неожиданно в спины нам подул ветер. Он взялся ниоткуда, вдруг, поскольку небо оставалось чистым, без единого облачка. Ветер поднял пыль с дороги и закружил её в маленьких смерчах, какие бывают перед грозой. От резкого дуновения раскрылась книжка. Страницы быстро зашелестели, перелистываясь природной рукой. Я хотел было её захлопнуть и отнести в машину, как увидел в книге то, во что с трудом верилось. Ветер перелистывал не совсем исписанные страницы, не те, что были еще десять минут назад. Я быстро нашёл в книге то место, где описывался сон, который мы только что разыграли по ролям. Буквы таяли на бумаге, исчезая на глазах. В каком-то замысловатом порядке они пропадали одна за другой, прописные и печатные, от периферии к центру листа. Спустя минуту это была книга с девственно белыми страницами.