На шестой или седьмой раз машина завелась. Я быстро сел в салон и захлопнул дверцу. Семён, резко тронувшись, стал разворачиваться. Машина завелась как раз вовремя потому, что лицо старухи уже предвкушало встречу. Вот только никто не хотел с ней знакомиться. Я поднял своё окно.
- Давай, давай, давай… – приговаривала Верка, зажмурив глаза и, вероятно, молясь про себя, чтобы мы не заглохли.
Мы проехали, должно быть, метров двадцать, как двигатель снова закашлял и перестал работать.
- Что будем делать? – спросила Верка тонким голоском. Она то и дело обтирала лицо от пота, как в бане.
Мы быстро оглянулись. Старуха продолжала идти.
- Ничего не будем делать – ответил я пересохшим языком. – Мы ей ничего плохо не сделали… Семён, закрой своё окно.
Старуха поравнялась с багажником. Верка медленно повернула шею и, вдруг, закричала от ужаса. Бабка смотрела прямо на неё. Это были пожелтевшие старушечьи глаза. Они блестели от злобы. Её костлявая ладонь упала на заднее стекло. Верка снова закричала. Если честно, в первое мгновение, мы все вместе закричали.
Верка, как ошпаренная, отскочила на левую половину салона.
- Ма-а-ма-а… - её голос вибрировал от страха.
Мои широко открытые глаза смотрели на старуху. Семён, опомнившись после крика, начал, раз за разом, крутить ключ зажигания.
Отпустив глазами Верку, бабка подошла к моему окну. Она встала, разделенная со мной одним лишь тонким стеклом, опустив на него обе ладони. Я невольно отпрянул от окна, наклоняясь к Семёну. Челюсть у старухи впала внутрь лица. В человеческих глазах не было ничего человеческого.
- Ч..что вам н..надо? – никогда прежде я не заикался от страха.
Ужас этой ситуации накалялся тем, что старуха не издавала не единого звука. Она хотела добраться до нас. Где-то в стороне каркали вороны.
- Семён – тихо сказал я – теперь на тебя смотрит…
Не отрываясь от машины, перебирая руками, старуха пошла в обход спереди к окошку Семёна. Я, поледенев от ужаса, заметил, что он закрыл его не до конца.
- Семён, окно! – крикнул я.
Семён крутанул с такой силой, что ручка подъемника осталось в его руке. Старуха прислонилась к стеклу так близко, словно желала рассмотреть Семёна лучше остальных. Пот капал с него на баранку; он, не переставая, крутил ключ зажигания. В подобных ситуациях время всегда превращается в вечность. Не знаю, сколько прошло минут прежде, чем мы услышали, как машина бодро заревела, потребляя горючее. Не мешкая, мой друг вжал в педаль газа. Лицо старухи, похожее на печеный картофель, исказилось от ненависти. Как угорелые, мы помчались к шоссе, поднимая за собой высокие клубы дорожной пыли. Семён буквально выпрыгнул на шоссе, разбалтывая нас по салону. Только здесь, на асфальте, мы смогли вновь свободно вздохнуть.
Верка вся передернулась несколько раз, будто стряхивая с себя пережитые впечатления. На шоссе мы снова смогли открыть окна. В окна задул свежий ветер. Эмоции были настолько сильны, что мы не сразу смогли заговорить. Мы с Веркой молча наблюдали правую от себя сторону, где скоро вновь поравнялись с одиноким деревом, теперь уже оставшимся далеко. Старуха, к всеобщему удивлению, продолжала идти по нашему следу.
- Что ей о нас нужно!? – ужаснулась Верка.
Словно услышав её слова, старуха остановилась и вновь уставилась на машину.
Семён притормозил, не останавливаясь, чтобы издали ещё раз взглянуть на странную бабку.
- Дьявол! – чертыхнулся он – …она же к нам идёт…
- Долго идти придется …- произнёс я, испытывая облегчение.
- Сумасшедшая какая-то – завороженным голосом произнесла Верка.
Затем она хлопнула Семёна по плечу:
- Давай, едь уже! Не то опять заглохнем!
Второй раз ему не нужно было повторять. Мы быстро набрали скорость, оставив и бабку, и дерево за длинным поворотом. Я чувствовал себя немного виноватым.
- Может, это её цветы были? – предположил я, обтираясь плечом от пота.
- Давай вернемся и спросим. – саркастичный голос Верки говорил о том, что она до сих пор злилась на меня – У меня из-за вас чуть инфаркт миокарда не случился. Чтобы еще раз поверила….