Потом слышится глухой шум в отдалении, вот он переходит в грохот, и задрожала земля, когда эскадрильи «Ланкастеров» и «Б-17» заполнили небо над головой, а мы снова оказываемся на земле, где Тревор Говард — тогда еще мальчишка с шестью неделями тренировок в Королевских ВВС за плечами — въезжает в главные ворота на джипе, отдает честь и кричит:
— Где здесь, к чертям собачьим, штаб?
В конце фильма, после того как их закадычные друзья погибают, а война заканчивается, Тревор Говард и Грегори Пек стоят на потрескавшейся и выветренной полосе, бегущей через фермерские кукурузные поля, и ветер раздувает их волосы и шевелит полы пиджаков. Потом они исчезают и остается только взлетная полоса, пересекающая кукурузные плантации, а ветер шевелит кукурузные стебли.
Так, должно быть, все и происходило, когда в 1948 году Ассоциация гонщиков решила использовать старый аэродром бомбардировочной авиации для первых послевоенных гонок «Гран-при» в Британии.
Первая гоночная трасса в Сильверстоуне проходила по краю взлетного поля по старой дороге вдоль периметра аэродрома. На середине она сворачивала на главную взлетную полосу и шла по ней, потом делала U-образный поворот назад, к краю поля. Далее трасса шла по периметру и переходила уже на противоположную сторону поля, чтобы вновь вернуться на главную полосу, только теперь с другого конца. Она доходила до середины поля и делала U-поворот назад к дороге по периметру. В конце этих поворотов Ассоциация установила брезентовые щиты, чтобы уберечь гонщиков от неприятного зрелища на случай, если какая-либо другая машина, участвующая в гонках «Гран-при», вдруг на всей скорости врежется в ограждение. Это была первая в мире попытка уйти от реальной жизни.
С воздуха Сильверстоун по-прежнему выглядит как старый аэродром. А на самой земле приходится тщательно присматриваться, чтобы отыскать следы аэродрома на том месте, которое называется теперь «служебные площадки» «Формулы-1». Но старая взлетная полоса (в сорок восьмом ее называли «Сигрейв» и «Симэн» — в зависимости от того, садишься ли с севера или с юга) все еще цела, как и ангары для бомбардировщиков, которые не попали под снос при строительстве жилья и помещений для участников «Гран-при». По-прежнему в тихий день посреди недели есть что-то такое в открытом пространстве да в бездонном небе, напоминающее, что колыбелью британского «Гран-при» была военная машина.
Я люблю это место. Сильверстоун — это мой родной автодром и сердце британских автогонок. По духу и сути он ближе к Бирмингему, чем к Лондону, и тут целое наслоение исторических пластов, если сумеешь внимательно присмотреться. Ангар «Прямой», как вы догадываетесь, внутри себя вмещал целое скопище бомбардировщиков. Населенные пункты Клаб и Вудкоут были так названы в честь клуба Ассоциации гонщиков в Пэл-Мэл и ее загородного клуба в Вудкоуте и Суррее. Глубже, в лесах между Бекетс-Корнер и Чейпл-Керв лежат развалины часовни Томас-а-Бекет. Ее снесли бульдозером, чтобы очистить трассу для бомбардировщиков. Как говорят в местных пабах, часовня была сооружена, чтобы задобрить семью потомков святого Томаса, заколотого на алтаре Кентерберийского собора в 1179 году. Заговор, к которому вполне мог приложить свою кровавую руку мой предок, Эверард Норфолкский, поскольку король вскоре после этого убийства дал ему половину Норфолка.
А Стоув назван в честь особняка XVII столетия, принадлежавшего герцогу Бэкингему, и сейчас именуется Стоув-Скул. Эбби-Керв и двойные повороты у Лаффилда своими названиями уходят к монастырю Лаффилд XIV века. А краеугольный камень монастыря, первоначальный Сильвер-Стоун, был алтарем, на котором друиды проливали при лунном свете кровь жертв.
Так что старая макушка холма, снесенная при строительстве аэродрома, оказалась как раз отличным местом для трассы «Формулы-1». Тут всегда ощущался какой-то налет крови и магии.
Было раннее утро четверга, и туман все еще висел над холмами. Но я выехал не слишком рано.
Легковые автомобили и автобусы, громоздкие фургоны, звенящие бутылками с выпивкой и посудой, уткнулись носами в хвосты самых мощных в Европе тягачей, разрисованных эмблемами своих спонсоров и напичканных самой мудреной электронной аппаратурой. Они терпеливо ползли шаткими «караванами» на свой ежегодный выезд на поля за автодромом. Все медленно продвигались вперед к заветной цели — левому повороту с дороги А43 на старый аэродром. Цирк космического века — «Формула-1» — процессия творцов маркетинга, механиков, физиков, менеджеров, инженеров-электронщиков, журналистов, «деятелей» рекламы, девочек, «Мальборо», группы телерепортеров, чиновников, болельщиков, собак и кошек и в придачу к ним один гонщик — все это прочно застряло в дорожной пробке, длинной, как сама Британия.