Перед ними вырос поворот.
Он выглядел иначе. Здесь трасса словно теряла свою сущность: белые линии размывались, асфальт казался зыбким, как вода, а воздух над дорогой дрожал, как марево в жаркий день.
— Это оно! — закричала Анна. — Последний поворот!
— Ты уверена?! — Даниил колебался.
Анна не была уверена. Всё в этом месте кричало об опасности. Но и оставаться было нельзя.
Позади них фура взревела ещё громче. Теперь её фары не просто светили — они искажали реальность, превращая ночь в сплошной светящийся хаос. Уголки их зрения заполняли тени, двигавшиеся сами по себе.
Анна увидела их.
Фигуры. Они стояли по обе стороны трассы, словно наблюдатели. Безликие, вытянутые, они мерцали, словно проекции. Она не знала, кто это, но чувствовала — они уже проходили через это. Возможно, это были те, кто не нашёл выхода.
Даниил схватил Анну за руку.
— Решай!
Анна стиснула зубы.
Выбор.
Последний.
Трасса перед ними продолжала изменяться, как живая ткань, расползающаяся и сворачивающаяся в новые формы. Каждый взгляд был похож на новый кошмар, каждый взгляд на дорогу обострял ощущение, что всё это уже было, и, возможно, уже было слишком поздно. Фура продолжала преследовать их, как огромная тень, отбрасываемая невидимой рукой. Даже когда они пытались ускориться, фура всё равно была рядом, неотступно и безжалостно.
— Мы не успеем! — закричала Анна, когда очередной поворот подкинул машину на дикий скрип подвески.
Но Даниил молчал. Он не знал, что делать. Всё, что он знал, это что они не могли продолжать бегство. Всё это ощущение, что они не просто теряли время, а играли по чужим правилам. Эта дорога, эта трасса, она не была просто дорогой. Она была чем-то большим, чем просто серой полосой между городами. Эта трасса жила, она двигалась, и она не позволяла им уйти.
— Мы застряли, Анна, — произнёс Даниил, глядя в её глаза. Его голос был тихим, почти отчаянным. — Мы не можем уехать. Мы всегда будем здесь. Это как ловушка. Мы не сможем разорвать этот круг.
Анна почувствовала, как её собственное сердце замедляется. Каждое слово Даниила пробивалось сквозь её страх и бессилие. Она взглянула в окно — трасса казалась бесконечной, без конца и начала. Вдруг в темноте мелькнула тень — фигура, стоявшая на обочине. Она казалась знакомой. Этот силуэт, эти очертания — она уже видела их раньше. Вспышка мысли: старик, тот самый старик, который встретил их в начале пути.
— Нет, это не может быть он… — прошептала Анна.
Но фигура не двигалась, она не исчезала, не растворялась в ночной тьме. Она стояла, как будто ждала их. Анна сжала руль. Если они проедут мимо, то, возможно, всё будет по-прежнему, как будто не было ничего. Но если остановятся…
— Не останавливайся, Даниил, — сказала она тихо. — Нам не нужно останавливаться. Это ловушка.
Даниил сжал зубы. Он знал, что она права. Но что если остановка означала единственный способ найти выход? И что, если эта дорога сама выбирает, кто и когда может пройти дальше? Может быть, этот старик, этот человек, стоящий на обочине, был ключом. Может быть, именно он знал, как они могут разорвать этот круг.
— Мы должны остановиться, — ответил он, не раздумывая.
Анна посмотрела на него в замешательстве. Это решение было опасным. Но Даниил не поддавался сомнениям, и она не могла его остановить.
Они замедлили машину и съехали на обочину. Двигатель заглох, и сразу же наступила мёртвая тишина. Как если бы сама трасса замерла в ожидании.
Фигура на обочине сделала шаг вперёд.
— Кто вы? — спросила Анна, хотя она знала ответ. Это был тот самый старик. Старик с пустыми глазами и с безжизненным взглядом.
— Я тот, кто наблюдает, — сказал старик с голосом, который звучал как эхо в пустом коридоре. Его слова были медленными, каждое слово тяжело ложилось на воздух, создавая ощущение безвременности. — Я вижу тех, кто остановится. Я вижу тех, кто решит двигаться дальше. Но всегда, всегда есть цена.
— Что за цена? — спросил Даниил, пытаясь скрыть растущее беспокойство в голосе. Но старик лишь пожевал губами, не давая ответа.
В этот момент фура снова проревела, и, казалось, сама земля содрогнулась под её тяжестью. Свет её фар вырвался вперёд, ослепив их на мгновение. Когда свет погас, фура исчезла, словно её никогда не было.
— Всё равно не уйдёте, — сказал старик, и его лицо слегка искажалось в неприязни. — Вы здесь навсегда.
Анна почувствовала, как её сердце сжалось. Это было не просто предупреждение. Это было обручение, словно сама дорога сейчас заковывала их в цепи, которые не смогут разорвать. Страх, угроза, жуткие тени на горизонте — всё это было реальностью, и они были её частью.