В толще из, примерно, сотни мертвецов в переднем ряду был лишь один чуть тёплый. Эх, надо бы заняться обстоятельным исследованием феномена…
— Алло, Павел Фёдорович? — набрал я профессора Побожего, начальника научного отдела. — Можете говорить?
— Да, могу, — ответил тот. — Но недолго.
— Наблюдаю сейчас феномен, — не стал я тратить время зря. — Среди толп зомби, с помощью тепловизора, обнаружил, что некоторые из них значительно теплее, чем их соратники по людоедской деятельности. Остальные-то температурой мало отличаются от фонарного столба, а эти слегка тёплые.
— Вот оно как? — заинтересованно спросил учёный и задумался. — А особые заражённые? Они тоже тёплые?
— Вот сразу об этом подумал и проверил, — усмехнулся я и воткнул игольчатый штык в глаз тёплому мертвецу. — Шустряки значительно теплее обычных зомби. По поводу рам и токсиков не скажу, ещё не видел их в тепловизор.
— Мы предпочитаем называть их целерами, пингуэ и вененатами, соответственно, — поправил меня Побожий. — Полное название целеров — mortuum celer, пингуэ — mortuum pinguis, а вененатов — mortuum venenatum. Мы уже сформировали их классификации.
— Звучит как-то неудобно, — вздохнул я. — Шустряки, рамы и токсики — это, хотя бы, по-русски.
— Если с первым соглашусь, то остальные два — это какой угодно, но не русский язык, — ответил на это Павел Фёдорович. — «Рама» — это вообще непонятно откуда, а «токсик»…
— Это неважно, — перебил я его. — Вы бы хотели заняться исследованием феномена?
— Естественно, голубчик! — заверил меня профессор Побожий. — Естественно!
— Что для этого нужно? — поинтересовался я.
— Во-первых, нужно выбить помещение под биолабораторию, — сразу назвал главное условие Павел Фёдорович. — С клетками для хранения живых образцов, с охраной, чтобы, знаете ли, избежать неприятных случайностей, а также с компетентным лабораторным персоналом. Я не биолог, но у нас есть, минимум, один профильный специалист, правда, он давно и надёжно в отставке…
— Но он может работать? — спросил я.
— Как вам сказать… — замялся профессор. — У него прогрессирующая деменция и деградация мышечных волокон. Возможно, ты слышал о докторе медицинских наук Борисе Константиновиче Кандинском?
— Ни разу, — признался я.
— А вот и зря! — укорил меня Павел Фёдорович. — Настоящая легенда, в узких медицинских кругах, выдающийся профессионал своего дела, дока в онкологии и медбиофизике! Правда, нынешнее его состояние…
— Думаю, мы сможем что-нибудь придумать, — усмехнулся я, продолжая закалывать мертвецов. — Заодно и подтвердим одну мою личную теорию.
— О, вы уже строите какие-то теории вокруг происходящего? — со смешком в голосе поинтересовался Побожий.
— Что-то мне подсказывает, что именно эта моя теория рабочая, несмотря на ваш скепсис, — ответил я на это и с усилием вынул штык из головы очередного упокоенного зомби. — Заключается она в том, что люди становятся сильнее и здоровее, убивая зомби. Косвенным подтверждением тому я считаю ту же свою бабушку.
— Это может быть связано со сверхспособностью, — не согласился профессор.
— Вот и проверим, — усмехнулся я. — Всего-то и надо, что создать условия, в которых доктор Кандинский сможет убить пару десятков зомби, а вы сможете зафиксировать результаты.
— Я не врач… — сказал на это Павел Фёдорович.
— Тогда используем товарища Хитрова, — пожал я плечами. — По мне, так отличный план. И если сработает, то мы получим в своё распоряжение настоящего светоча медицинской науки, признанного гения, природное дарование, заслуженного…
— Я вас понял, — вздохнул профессор Побожий.
— Вот и хорошо, профессор, — ответил я.
— Не профессор больше, увы, — ответил на это Павел Фёдорович. — Горный институт перестал существовать, а моя ассоциированность перестала быть действительной.
— Ладно, рад был побеседовать, — сказал я.
— Если будете находить новые интересные явления, звоните, но лучше, конечно, пишите, — попросил Побожий. — И я тоже был рад побеседовать.
Вызов был завершён. Всё-таки, как же удобно, что шлем сумел интегрироваться с моим телефоном и я могу устраивать через него хоть видеоконференции. Технологии нашего мрачного будущего…
— Сколько ещё мы будем тут так болтаться? — спросила Шув.
— Пока я не пойму, что сделал на сегодня достаточно, — ответил я. — Сегодняшний день уже прошёл не зря — Осип получил ценный артефакт, а мы все слегка усилились. Но есть новое дельце.
— Что ещё? — Шув проколола череп мертвеца и выдернула штык.