Сначала Марк думал, что всё изменится, когда ему позвонил Игорь. Тренер в подробностях, которые посчитал нужными, пересказал встречу с Линой, успокаивая только тем, что та явится к началу учебного года в полном здравии. Физическом, по крайней мере. Но облегчения не наступило ни тогда, ни ближе к сентябрю. И, естественно, ему ни капельки не полегчало, когда он случайно наткнулся на танцовщицу в компании какой-то девчонки в местном кафе. Зато доктор мог мысленно поаплодировать себе за устойчивость к раздражительным факторам и внешнее спокойствие. Что ж, если Ангелина выбрала дальнейший путь без общения с ним, кто он такой, чтобы настаивать. Даже если сильно хочется. Но каждый раз, когда хлипкий барьер начинал дрожать при виде красивой девушки, он напоминал себе о том, сколько раз старался пробиться в заблокированный телефон. Сразу становилось легче, вот только бы Лина перестала смотреть на него.
— Вы так ещё и не успели пообщаться? — Марк вздрогнул и отпрыгнул от окна, в котором ещё виднелась удаляющаяся фигура Лины.
— Ты о чём?
— А то ты не знаешь, Маркуша, — Елена Захаровна скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что разговора не избежать.
— Что ты от меня хочешь? — устало спросил доктор, падая на кушетку и потирая виски. Коллега порядком ему надоела за то время, как он вернулся в университет.
— Хочу, чтобы ты наконец-то снял с себя дебильную маску великомученика и поговорил нормально с девчонкой. Даже страшно подумать, что будет, если ей понадобится помощь, и она придёт в медпункт. Вас же двоих убьёт разрядом тока.
— Я пытался поговорить, но она дала понять, что ей это не требуется. Кто я такой, чтобы настаивать.
— Марк, — интонация Елены приобрела те нотки, которые обычно присутствуют в разговоре психиатра и опасного душевнобольного. — Студент — это тот же подросток, помнишь? Может, сейчас она уже жалеет о своём поступке, но силы воли не хватает всё исправить.
— У Ангелины силы воли и наглости хоть отбавляй, — фыркнул доктор. — И вообще-то ты была против нашего общения.
— Я и сейчас против, просто не могу смотреть на то, как ты страдаешь. Поговори с ней.
— Я не страдаю, уверяю тебя, — Марк взглянул на часы и победно выдохнул — можно было идти домой, сегодня дали сокращённый день. — До завтра.
***
Доктор прекрасно понимал, что сталкерство — это психическое отклонение. Понимал и всё равно каждый день в течение двух учебных недель следил за Линой. Точнее, каждый раз находил её случайно в тренировочном зале, чаще всего с той самой девушкой, которую видел уже однажды, а потом провожал взглядом с территории университета. Конечно, замечательно, что девушка нашла себе друга, но почему тогда каждый раз при виде их внутри всё неприятно съёживалось, а чувство значимости печально махало воображаемой рукой? Ведь теперь Марк был не нужен Лине. Ей теперь было с кем проводить вечерние тренировки, было кому провожать её в общежитие, было с кем общаться. Впервые за всё время доктор эгоистично пожалел, что Ангелина больше не была изгоем среди ровесников. Больше не хватало двух банок пива вечерами. А ещё осталось всего лишь полгода контракта, и он сможет покинуть университет с чувством выполненного долга и найти себе постоянную работу. Но только это не приносило облегчения, а только давило тем, что времени осталось не так много.
В субботу изначально всё пошло не по плану. Сначала Марк опоздал на свою смену, за что получил выговор, потом заметил новую подругу Лины в кругу Виталика, которые весело смеялись и пытались выполнить какое-то сложное движение на руках. А вот саму Старикову видно не было весь день. После смены доктор решил поехать скупиться и уже на кассе выяснил, что потерял банковскую карту. Пришлось экстренно посетить отделение банка, выстоять небольшую очередь и оформить новую, затем снова посетить гипермаркет. Уже совершенно вымотанный этим неприятным днём Марк мечтал о душе и любимом диване, но новые сюрпризы не заставили себя ждать. Припарковав машину на своём парковочном месте, мужчина выгрузил пакеты, поставил авто на сигнализацию, отыскал ключи от домофона, развернулся в сторону подъезда и замер. На лавочке возле двери сидела не кто иная, как Ангелина Старикова собственной персоной. Она полусидела-полулежала на скамейке и, кажется, даже дремала, судя по опасно наклонённой банке пива в руках. Даже несмотря на низко опущенную на лоб кепку, доктор не сомневался, что это именно она. Её длинные пальцы подрагивали в такт тяжелому, но частому дыханию, и Марк запереживал, здорова ли та.