— Всё в порядке. Ты всегда можешь прийти ко мне, если тебе нужно, — искренне заверил Марк, следуя примеру.
— Так не бывает, доктор.
— И, тем не менее, ты здесь, — доктору казалось, что он ходит по краю пропасти и одно неверное движение неминуемо приведёт к гибели. Лина морщилась, заливала в себя уже явно излишний алкоголь и пыталась обдумать слова, которые вырвутся наружу в любом случае. Было страшно. Воображаемая щебёнка под ногами опасно посыпалась, исчезая за краями обрыва, поэтому Марк просто сидел рядом и ждал откровений, мерно отпивая из своей банки.
— Я не знаю, почему я здесь, — наконец-то подала голос девушка. — Я думала, что никогда в этой квартире, а ты никогда не заговоришь со мной. Ждала от тебя знак, что всё может наладиться после моего скотского поведения, но ты игнорировал меня. Хотя не мне тебя судить.
— Я не игнорировал тебя, Лина, — доктор тяжело вздохнул и запустил пальцы в шевелюру. Он уже чувствовал лёгкий туман в голове от алкоголя, поэтому понадобилось больше времени, чтобы сформулировать правильные слова. — Когда ты пропала, я боялся, что случилось самое страшное. Я поехал тебя искать сначала в общежитие, потом, когда узнал, что ты не возвращалась, проследовал путь отсюда к кампусу. И видел обломки твоего скейта и кровь на земле. Я был в панике. А потом Игорь сказал, что ты дома, что ты живая. Хотел поехать к тебе, но твой тренер запретил. А потом ты написала и заблокировала мой номер. Я звонил всего четыре раза и примерно столько же писал. Поверь, этого мне хватило, чтобы понять, что моё внимание тебе не нужно. Я не игнорировал тебя, Лина, я просто сделал выводы.
— Прости.
— Только если объяснишься, — вообще-то, доктор хотел сказать, что всё хорошо, и извинений не требуется, но это было бы неправдой. Нехрена ничего не хорошо, так зачем юлить? — Скажи правду, и я тебя прощу.
— Мне было стыдно. До сих пор стыдно, — тихая и сломленная Ангелина резко подняла голову и уставилась блестящим взглядом прямо на Марка. Кажется, одна нога уже соскользнула в пропасть вместе с щебнем. — Я чувствовала себя слабаком и ущербной неудачницей. Я не оправдала ожиданий, не смогла выступить. А ты столько помогал!
— И ты до сих пор так и думаешь?
— Нет. Сейчас я думаю, что это неприятное и несчастное стечение обстоятельств, — Лина привычно усмехнулась и снова отвела взгляд, постукивая ногтем по металлическому боку банки. — Я извиняюсь не за то, что не смогла выступить, а за то, что некрасиво себя вела. Как обиженный на весь мир ребёнок. Мне стыдно.
— Ты прощена, — равновесие восстановилось, и доктор смог сделать несколько воображаемых шагов от края обрыва.
— Отлично, теперь я снова смогу прийти к тебе в кабинет, если попытаюсь свернуть себе шею.
— Постарайся такие попытки не предпринимать. Падай на руки, плечи или бок. Вправить кости легче, чем восстанавливать шейные позвонки.
— Спасибо, доктор, вы всегда знаете, что говорите, — теперь Лина весело хмыкнула, отражая свою ухмылку на растянутых губах Марка.
— Обращайся, — добродушно улыбнулся в ответ доктор, а потом как бы невзначай продолжил: — Видел твои страшные попытки акробатики с новой приятельницей.
— Это называется брейк-данс, — танцовщица расслабилась, откинувшись на спинку дивана и принимая более расхлябанную позу. — Яна — моя новая соседка по комнате. Она уже несколько лет танцует брейк, который мне в детстве не давался, поэтому я попросила её показать мне несколько простых движений.
— Вот как.
— Ревнуешь?
— А? — это было неожиданно. Возможно, надо было уже привыкнуть к тому, что Лина — непредсказуемая личность, но Марк думал, что та сейчас слишком уязвима, чтобы выдать что-то настолько неожиданное. — Ну… нет, почему я должен ревновать?
— Твоя кровать больше не твоя. Она изменила тебе.
Чтобы понять смысл сказанного, понадобилось несколько минут. Пока девушка сосредоточенно ковыряла какую-то катышку на обивке дивана, шестерёнки в мозгу Марка крутились с превышением скоростного режима, а когда смысл наконец-то дошёл, доктор совсем неприлично хрюкнул, подавляя на корню неприличный откровенный смех.
— Я постараюсь пережить измену.
— Не надо, думаю, что скоро всё встанет на свои места, — а вот Лине весело не было. Она снова помрачнела и нахмурилась, но в этот раз пояснила сама. — Мы неплохо поладили с Яной, но я уже заранее знаю, чем это закончится.
— Твои одногруппники? — спросил Марк.
— Ага. Я слишком самодостаточная, чтобы иметь друзей по мнению некоторых.