— Ты слишком беспокоишься за свою студентку, — коллега понимала, что объяснять сейчас Марку что-то бесполезно, но подозрительные подглядывания Станислава Олеговича только усугубляли ситуацию.
— Он сейчас должен подавать заявление в полицию, а не отсиживаться тут!
— Тише! — снова зашипела Елена Захаровна, несильно хлопая доктора по колену. — Ты же понимаешь, что это скандал. Рейтинги университета пойдут вниз, поэтому он сделает всё, чтобы замять ситуацию. Думаю, он сидит здесь, чтобы поговорить с…
— Лину избили возле корпуса общежития, что тут можно замять?! Я лично дам огласку этой истории, если этого не сделает он!
— Если ты сейчас же не понизишь голос, я выведу тебя отсюда силой, обещаю.
— Прости, — Марк упёрся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях, пытаясь совладать со своими эмоциями. Лена права, надо вести себя естественно и не привлекать внимания. На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая только неразборчивыми звуками за дверьми палат. Когда Марк приехал к корпусам общежития, Лину уже забрала Скорая помощь. Пока состоялся короткий диалог с ректором и другими студентами, которые могли что-то видеть, прошло несколько минут. Затем короткая дорога в городскую больницу, и уже около получаса ожиданий в коридоре. Невозможно долго.
— Почему так долго? — глухо выдохнул Марк, не поднимая головы.
— Маркуша, ты же травматолог. Сам должен понимать, что первая помощь и обследование займут какое-то время. Не переживай, я же тебе говорила, что успела застать тот момент, когда её увозили. Кто-то точно сказал «повреждения средней степени тяжести», — коллега положила свою ладонь на спину сгорбившемуся доктору и успокаивающе погладила.
— Сразу можно много чего не обнаружить, — доктор выпрямился. Сейчас чужие прикосновения были будто обжигающие языки пламени. Не приятный огонь страсти и не тягучая лава нежности, какие он испытывал с Линой, а просто неприятные жгучие укусы. — А ведь она так хотела выступить. Так была уверена в себе. А я опять её подвёл.
— Прекрати винить себя, иначе я тебя больно ударю. Ангелина — не пятилетний ребёнок. Нет твоей вины в том, что она ходит вечером по улице в одиночку.
— Да но…
— Лучше заткнись.
От начинающегося конфликта коллег отвлекла резко открывшаяся дверь отделения. Подскочили все трое, но пожилой доктор, подошедший к ним, остановил явно собирающийся вырваться наружу поток вопросов рукой.
— Мы можем поговорить наедине? — спросил доктор у ректора, не обращая внимания на своих более молодых университетских коллег.
— Да, давайте отойдём.
В коридоре снова воцарилась тишина. Елена Захаровна на автомате поглаживала напряжённую спину Марка, который просто замер посреди помещения и бездумно прислушивался, будто это могло как-то помочь расслышать разговор через несколько стен.
— Я пойду к ней, — тихая фраза прозвучала, как приговор. Елена хотела было в очередной раз остановить приступ безрассудства Марка, но в этот раз её будто что-то остановило. Она молча кивнула, а потом тихо последовала за коллегой, заглядывая в небольшие окошки палат.
Старикову они нашли достаточно быстро. Даже несмотря на то, что больничная койка стояла не прямо напротив окна, а лицо видно было только частично. Марк всё равно знал, что это именно она. Толкнув дверь, он зашёл внутрь, уже совершенно не обращая внимания на следовавшую за ним коллегу. Сейчас всё сознание захватила только его девушка. Первым, что сразу заметил доктор — это отсутствие всяких трубок и других аппаратов, которые требуются при тяжёлых случаях. Танцовщица без движения лежала на спине, её голова была перевязана, на лице виднелся пока лёгкий отёк. Как травматолог, Марк прекрасно знал, что любая травма головы может «сползти» и «разукрасить» лицо. Был один раз, когда он случайно ударился лбом о кухонный шкафчик, а утром проснулся с фингалом под глазом. Лицо Лины же казалось на удивление чистым, но припухлость всё равно бросалась в глаза. Она была укрыта по грудь, одна рука была по локоть в гипсе, вторая — подключена к капельнице.
— На первый взгляд — ничего страшного, — резюмировала Елена Захаровна, отчего доктор чуть вздрогнул. — Но тогда почему она без сознания?
— Мы дали ей снотворное, — слегка скрипнула дверь, и в палате появились ещё двое мужчин. Ректор остался стоять возле двери, а лечащий врач подошёл ближе к своей пациентке и встал между ней и посетителями, как бы отгораживая больную от посторонних. — Во сне легче бороться с перенесённым стрессом, да и боль не такая явная.