— Да не поймёшь ты! — психанула Лина, без труда вырывая свою руку из захвата. — Не поймёшь, потому что тебя не насиловали, угрожая расправой над любимым человеком!
Наступила тишина. Лина в ужасе, широко открытыми глазами уставилась на Марка, моля про себя, чтобы этот крик отчаяния был только у неё в голове. Доктор же на несколько секунд одеревенел, его взгляд стал стеклянным, а тело неподвижным. Прошло мучительно долгое мгновение, прежде чем Марк молча двинулся в сторону машины, и теперь уже девушка схватила его за руку, пытаясь остановить.
— Марк!
— Иди домой и успокой мать, — холодно ответил доктор, усаживаясь в машину. Он завёл двигатель и плавно тронулся, задевая мешающуюся на пути танцовщицу. Девушка отскочила в сторону, но всё ещё пыталась докричаться до Марка, пока тот не скрылся из виду.
***
— Лина, спустись, пожалуйста, — девушка открыла глаза и поморщилась. Голова раскалывалась после бессонной ночи. Интересно, ушёл ли уже отец? После вчерашней сцены, Лина так и не поговорила с матерью, просто попросила не лезть в её дела и не рассказывать ничего папе. Мама по каким-то своим причинам сразу согласилась, устанавливая нейтралитет между ними, но по её интонации, манере держаться и поведению было видно, что она обижена. Ничего, скоро всё нормализуется, надо просто ещё немного времени. Сначала Старикова даже обрадовалась, что вернулись хоть какие-то чувства. Она всю ночь крутилась в кровати, сжимая в руках свой смартфон и ожидая звонка или хотя бы сообщения от Марка. Куда он так сорвался? Добрался ли туда, куда помчался благополучно? Что он собирается делать? Как воспринял вырванную на эмоциях информацию? Сейчас Лина бы всё отдала, чтобы поговорить с доктором, и жалела, что не сделала этого ранее, когда был шанс. Девушка даже несколько раз собиралась позвонить ему и ещё с десяток раз отправить сообщение, но каждый раз останавливалась, когда спрашивала себя «И что ты скажешь ему?». А утром всё вернулось. Апатия, депрессия и неизбежность. Пришло понимание, что доктор просто выяснил то, что хотел, и с этой отвратительной информацией уехал, чтобы больше никогда не пересекаться. Лина не обижалась и не злилась, она всё понимала и принимала. Так даже лучше. Наконец-то с фрагментом жизни под названием «Москва» было всё кончено. Может когда-нибудь, через несколько лет, она и встретится с Ирой, но это точно не в ближайшее время. А сейчас ей надо подняться, умыться и спуститься на кухню, пока мама сама не пришла за ней.
— Я приготовила завтрак, — сказала женщина, стоило только дочери зайти на кухню. — Составишь мне компанию?
— Папа уже ушёл? — вместо ответа девушка просто села за стол, пытаясь заставить себя не смотреть на еду с отвращением.
— Да, но он собирается поговорить с тобой на выходных.
— Хорошо, — пришлось взять в руки чашку с кофе и втянуть носом терпкий запах. Вроде немного помогло. Лина сделала на пробу глоток.
— Ещё звонил Ваня, — продолжила делиться новостями мама, старательно смотря куда угодно, только не на дочь. — Он просто хотел узнать, когда ты возвращаешься, но до тебя дозвониться не смог. Я сказала, что ты уже дома. Он зайдёт сегодня ближе к вечеру.
— Ладно, — снова кивнула Лина. Судя по всему, покой ей только снился.
Ваня действительно пришёл вечером. А затем на следующий день утром и ещё через день к обеду. Казалось, он решил сидеть возле девушки в любое своё свободное время и давить на танцовщицу любыми способами.
— Выключи, — наверное в сотый раз за последнее время попросила Лина. Они сидели в её комнате, и девушка была вынуждена слушать свою же песню по кругу второй час подряд.
— Неа. Пока ты мне не расскажешь, что случилось, я буду ставить её тебе без перерыва, — пожал плечами друг, начав подпевать словам, что только усугубляло ситуацию.
— Это психологический терроризм. Уголовное дело, кстати. Выключи.
— Неа! Ты написала эту песню, в которой рассказываешь, как не реагировать на всё говно, что творится вокруг, а сама зарылась в своей норке и носа не высовываешь, — кажется, этот разговор Ваня завёл всего лишь в третий раз. — Ни за что не поверю, что ты ведёшь себя так только из-за тупого хейта в инете. Да ты онлайн бываешь раз в несколько дней, неужели тебя волнует мнение кучки дураков?
— Не волнует.
— Ну вот! Значит, произошло что-то прям вообще жестокое…