Довольно улыбаясь и с таким настроением, будто изобрела эликсир вечной жизни, что не далеко от истины, я погружаюсь с головой в горячую воду.
Самое главное, собрать все нужные вещи. Нужные и необходимые. Ведь в эту квартиру, я больше не вернусь. Благо у хозяйки была большая дорожная сумка, и туристический рюкзак. Выбрав последний, я легкой походкой и с детской песенкой «От улыбки» на губах начала упаковывать самое необходимое. Сменное белье, одежда, топор для разделки мяса, средства гигиены, дневник регенерации травм. Всё это легло в походной рюкзак неправильным комом. Никогда не умела упаковывать вещи.
За окном стало темно, и первые уличные фонари начали освещать внутренний двор. Если, я хочу добраться до работы чуть раньше – нужно выходить. Что я собственно и сделала. В боковое отделение рюкзака легли все имевшиеся деньги и несколько дисков с фильмами, вещи которые только сейчас обрели ценность для меня. Перед тем как сбежать вниз по лестнице, я закрыла дверь и сломала в замке ключ. Маленькая подлость, не лишившая меня эмоциональной удовлетворенности.
Возле входа на лавочках всё ещё сидели старушки, обильно перемывавшие кости всем и каждому. Как и следовало ожидать, сразу умолкшие, после моего появления. Как это мило с их стороны. Отойдя на десяток шагов, я обернулась, представляя, как они бегают объятые языками пламени. Улыбнувшись, я показала средний палец широко открытым, от удивления пятью парам глаз и уже хохоча во всё горло, послала их на хрен. Что ж, эта выходка будет переходить из уст в уста не один месяц. Пускай радуются, что мне не пришло в голову купить канистру бензина, когда я возвращалась домой с пустыря.
Рюкзак тяжело давил на плечи, но я не обращала внимания. Мои мысли вернулись к пустырю. К моменту угасания света. Я точно знаю, что уже переживала угасание света. Когда-то.
Второй курс медицинского института. Я довольна началом учёбы. Не могу нарадоваться встречи с одногруппниками первого сентября. По такому поводу, мы небольшой группой собираемся отметить начало учёбы. Небольшой бар, всего в тысяче трёхсот шагах от общежития. Это излюбленное место студентов. Иногда, туда захаживают преподаватели. Также, как и в тот раз.
Кроме нас там ещё несколько профессоров и один новый преподаватель. Кто-то говорит мне, что он будет вести и у нас. Весь вечер я бросаю на него взгляды. Он старше меня лет на десять, но именно такие мужчины мне нравятся. Это ещё с интерната. У нас литературу вел один обаятельный учитель. За ним с ума сходили почти все школьницы и даже несколько парней. Порой я с девчонками не спали допоздна и писали ему любовные записки. Но так делали не только мы. А он был холоден ко всем нашим проявлениям симпатии. И три года спустя женился и переехал в другой город. Такого массового траура наша школа ещё не видела.
Вот и тогда я смотрю на нового профессора с полной пошлятиной в голове, и даже не замечаю, что он время от времени тоже бросает взгляды на меня. В двенадцать, наша компашка вернулась к общаге и, следуя традиции, не стали будить вахтершу, которая всё равно не впустила бы нас. Вместо этого мы разбудили почти три этажа и по связанным простыням забирались вверх. В трезвом виде это проблематично, а в пьяном и вовсе не реально. В конце нас заливающихся смехом по одной привязывали к простыням и затягивали в окно. После такой увлекательной разминки все разошлись по своим комнатам. Некоторые по чужим (кто хотел продолжения банкета в полной мере). Моя комната пустовала после того как трёх соседок, в течения года, по одной, отчислили за неуспеваемость. Но в тот вечер это только сыграло мне на руку. Я могла спокойно мастурбировать, представляя нового преподавателя, не боясь быть пойманной на горячем.
Первое знакомство с новым преподавателём было таким, как я себе это и представляла. Симпатичный, умный, обаятельный, с замечательным чувством юмора. Он словно воплощение первой школьной любви. Но, похоже, так казалось только мне. Порой, я специально заваливала самостоятельные, чтобы потом после пар придти на пересдачи. Тогда засиживалась дольше всех и последней выходила с аудиторий, кокетничая и флиртуя. И Павлу это нравилось. Павлу Андреевичу.
Иногда, идя по коридору, я словно невзначай наталкивалась на него, и к скорому моему удивлению и радости, он тоже так делал.
К началу зимы, мы уже обменивались «случайными» прикосновениями. С каждым днём они становились всё смелее и пошлее.
Под новый год мы уже впервые закрылись в классе, и я еле сдерживалась, чтобы не слишком громко стонать. Меня не остановило даже то, что Павел уже был женат. Это мне казалось ещё более интригующим и заводным. Ведь я смогла соблазнить старшего, опытного и семейного человека. В каком-то понимании, я гордилась собой. Дура.