… А когда пришла в себя, оказалось, что проснулась. Сиротливо-жёлтая лампочка торшера опасливо ёжилась при каждом всполохе развесистых молний, почти пропадая в ослепительно-белом агрессивном свете. Стах оказался не робкого десятка: он только недовольно дёргал ушами и усами, когда дом подрагивал от непрестанного грохота грома.
А у двери лежал белый волк. Даже когда я отлепилась от подушки, он не встал. Только зелёные глаза сосредоточенно следили за мной.
— Я быстро, — пообещала я.
Натянула юбку из новых, но любимого фасона — длинную, свободную, с пуговицами впереди, потом любимую футболку, сунула ноги в босоножки. Постояла, прислушиваясь к себе, и разулась. Расчесала волосы, не заплела — так оставила. Глядя себе в глаза — в зеркало, подтвердила: да, мне нужна именно эта ночь.
Теперь не надо думать, что делать. Судя по всему, волк знает. Только почему он лежит и не встаёт? Рано? Ну нет. Время близко к двенадцати, а все необычные дела проделываются именно в полночь. Я переступила через зверя и открыла дверь. Секунду спустя волк стоял рядом, прижимаясь к бедру тёплым боком.
— Куда собралась?
Осунувшийся и усталый, Сергей сидел возле входной двери в холл, развернув кресло к моей комнате. Сторожил. И снова — поймал мой взгляд и не отпускает. Я замерла, даже дышать забыла. Опять попалась… Он может так сидеть бесконечно. Что ж…
Я вцепилась в шерсть волка и пошла к хозяину дома. Зверь не возражал.
— Мне нужно туда. В сад.
— Что-то оставила в малиннике?
— Ничего не оставляла. Мне нужно в сад. — Он давал мне шанс соврать, оправдаться, но врать-то я как раз не хотела. Ему.
— А толком объяснить?
— Не получится. Не поверишь.
— А ты попробуй. Объясни. Может, поверю. Так зачем тебе в сад?
— Не знаю.
Выждал, будет ли продолжение. Понял, что не переубедить, не приказать. Пожал плечами и словно приготовился к прогулке, разворачивая кресло к двери.
— Одну не пущу.
— Я не одна, — поспешила сказать я.
Волк спокойно стоял рядом — и хоть бы хны!.. Ах так, ну ладно. Если не хочешь помогать, но и не дёргаешься — значит, можно.
— Помнишь, я тебя спрашивала про талисман? Про белого волка? — Зверь даже не шелохнулся. Хотя я посмотрела на него многообещающе мрачно: всё расскажу!
— Помню.
— Он рядом со мной. Волк этот.
Скользнул глазами по обе стороны от меня и, не меняя бесстрастного выражения лица, спросил:
— С какой стороны?
Я заглянула в зелёные глаза зверя. Тот уставился на меня…
"Спокойно!" Это я себе — спокойно.
— Если ты ему не покажешься, я никуда не пойду, — сказала прямо в загадочно поглядывающие на меня небольшие зелёные глаза.
Тишина. Молчание тянулось, пока Сергей безразлично не спросил:
— Он отвечает тебе?
— Нет! — сердито буркнула я.
— Это хорошо.
— Почему?
— Если б ты сказала — отвечает…
Он замолк на полуслове, но я и так уже поняла: он бы решил, что я издеваюсь над ним. И рассердилась: я не виновата, что ты салата не съел! Вот возьму сейчас — и поглажу тебя ладонями со сборной плетёнкой из успокаивающих трав… И хмуро, на грани слёз, подумалось: мне бы кто валерьяночки предложил!
Сергей смотрел в пол, на мои босые ноги, смотрел слепо… Обиженный дурацкой ситуацией, а уж моим дурацким поведением наверняка оскорблённый… Почему? Почему зверя видят все, кроме того, кто в моём сне был его хозяином?!
Зверь под моей рукой шевельнулся и, помедлив, шагнул к креслу. Сбоку. Со вспыхнувшей надеждой я следила за его движением. Вот сейчас… Вот сейчас Сергей увидит и поверит… Сейчас… Ну пожалуйста!.. Но волк уже оказался в поле зрения Сергея, а тот так и не шелохнулся. Не видит всё-таки… Не знаю, почему так всё происходило, но зверь решил проблему странной слепоты хозяина дома по-своему.
Свисающая с конца подлокотника кисть Сергея приподнялась, нечаянно огладив протискивающуюся под нею волчью башку. Сергей сильно вздрогнул и сжался. Теперь зверь смирно стоял у кресла, голову положив на колени хозяину дома. Ладонь Сергея неуверенно поднялась и опустилась на волчью башку. Снова неуверенное движение.