— Ну чего ты скачешь? — сонно сказал приподнявшийся за мной Сергей. — Это Стах. Всего лишь. Мы дверь прикрыли неплотно, а он любитель погулять по дому.
Выглянула из-под одеяла, а Стах — вот он: встал на задние лапы, передними на кровать, мордой — глаза в глаза, обнюхал меня и снова ушёл, протиснувшись в узкую щель между дверью и косяком.
— Ну вот, а ты боялась.
— Я тебя разбудила? — спросила я, повернувшись на спину, чтобы видеть его глаза.
Он склонился надо мной. Упавшие вперёд белые волосы скользнули по моему лицу. Он машинально убрал их назад, о чём я тут же пожалела: их прикосновение было таким нежным… Правда, Сергей тут же провёл ладонью по моей щеке.
— Ты такая румяная со сна…
Представив свои полыхающие щёки, я в смятении снова нырнула под одеяло.
— Эй, ты куда? — Он даже сделал попытку стащить с меня одеяло, но я вцепилась в него крепко. — Возвращайся давай. Я, конечно, понимаю, что неплохо побегали, чтобы уснуть очень крепко, но — увы… Пора вставать.
— Побегали? — насторожённо высунулась я сама, держась за край одеяла. — Что ты имеешь в виду?
— Наши ночные бдения, — загадочно ответил он. — Что ещё можно иметь в виду?
Озадаченная, я с минуту размышляла, о чём всё-таки он говорит: он видел тот же сон или напоминает о том, как мне пришлось побегать по лесным оврагам в ночную грозу? Тогда почему "наши"?.. Оттого что дожидался меня в эту ночь? Размышляла ровно минуту. Насмешка в зелёных глазах подсказала, что Сергей решил мне в отместку сыграть в ту же игру, которой все мы, хоть и нехотя, доводили его в последнее время, — в умолчание. Так что и переспрашивать смысла нет. Всё равно не ответит конкретно.
Всё ещё насмешливо улыбаясь, Сергей кивнул:
— Встаём? — И вдруг, нагнувшись ко мне, провёл губами по моей скуле, лишь слегка касаясь кожи. Остановился, застыл возле уголка рта. Прозрачно зелёные глаза, замершие на мне, медленно наполнялись странной тьмой…
Я вдохнула его тёплое дыхание, пытаясь сдержать своё, зачастившее. Ах ты так… Выпростала из-под одеяла руки, тоже легонько коснулась пальцами его лица, а потом обняла его голову, пропустив белые волосы сквозь пальцы и сцепив их на его затылке. Он судорожно вздохнул от моей ласки, и улыбка растаяла… Он прошептал мне что-то тёплое в рот, которого так и не коснулся, и осторожно снова лёг. Я не успела убрать руки, а он обнял меня за пояс, так что я оказалась лежащей головой у него на плече.
— Может, ну их всех на фиг? — негромко сказал он. — Мне на день рождения такого утра ещё не дарили…
— Ой, с днём рождения, — пискнула я куда-то ему в шею.
— Спасиб… Давай скажем, что я себя плохо чувствую и что вечер отменяется?
— Пусти меня…
— Ты же не хотела вставать.
— Я — не хотела? — поразилась я. — Это ты меня не пускал! И сейчас не пускаешь!
Дверь вдруг плотно закрылась, после чего в неё деликатно постучали.
— Ты оказалась права, — прошептал Сергей. — Этот дом должен быть только для двоих. Откликнемся? Или промолчим?
Я затряслась у него на плече от придушенного смеха, представив, как кто-то деликатный время от времени будет стучать в дверь, напоминая нам, что неплохо бы встать — хотя бы к завтраку… Шаги от двери… Тишина…
Потом — к обеду. И вообще…
— Ой, тебе же пора перевязку делать.
— Любопытно было бы проследить ход твоей мысли. С чего ты вспомнила именно о перевязке? Вроде ничем не пахнет…
Ага, так я ему и сказала, что эта мысль появилась после размышлений о завтраке и об обеде. Поперхнётся ещё, есть потом не сможет. Кстати, о птичках… Господи… Он же со вчерашнего ужина голодный!
Хорошо, что рука у него расслаблена! Я вылетела из-под одеяла так резко, что он не успел перехватить меня!.. Ошарашенный, он снова облокотился посмотреть мне вслед, как я скрываюсь в ванной комнате, потом быстро появляюсь — уже в недосушенной юбке и на ходу одёргивая футболку.
— Не понял, — медленно сказал он, внимательно присматриваясь ко мне. — Какая муха тебя укусила? Ну ты и выскочить… Оль, залезть бы тебе в голову…
— В смысле, почему я выскочила? — встряхивая юбку, чтобы она ещё немного подсохла перед выходом "в свет", спросила я. — Серёж, мама к тебе вчера приходила?
— Было дело.
— И? Ты поел?
— Вот в чём дело…
— А в чём же ещё? — удивилась я. — Ты голодный, что весьма не приветствуется в твоём положении. Разве тебе не хочется побыстрей вылечить ноги?