А я снова посмотрела на его светлые волосы и немедленно, уже не таясь, усмехнулась. Ночка та ещё была. Да ещё с рассветом подгадала… В ванной комнате вымыла руки и немного задержалась перед зеркалом над раковиной. Плотно собранные в косу и закрученные на затылке тёмные волосы неплохо бы распустить. Но летом мне всегда жарко. Да и смысл кокетничать, если у меня материнский инстинкт. Да и перед кем кокетничать-то? Перед Сергеем, что ли? Смешно подумать. Я для него та же служащая, что Вадим или Андрей. Правда, с последним что-то не то. Ну не похож он на служащего, хотя ведёт весь дом, всё хозяйство. Если Вадим и в самом деле похож на человека, приглашённого из какой-нибудь охранной фирмы, то Андрей иной раз держит себя так, будто забывает, что он служащий.
Хмыкнула. Не общество, а сплошные загадки.
Выход из ванной ознаменовался ещё одной тайной.
Поехавший было к столу, Сергей не доехал до него. Сидел в кресле, посередине комнаты. Локтем на ручку кресла. Подбородком на кулак. Светлые волосы свисают по обе стороны задумчивого лица. И полное впечатление, что дожидается меня.
А меня вдруг повело — и даже затрясло от странного видения… На лоб ему, под волосы, обруч металлический, мерцающий драгоценными камнями. Плащ тёмный, бархатный — на плечи. Камзол под плащ — с цепью поверх, оттянутой вниз тяжёлой камеей с изображением белой волчьей морды. И сидит не в кресле инвалидном, а на троне… Чего это я — в самом деле?.. Ой, мамочки, глюки пошли…
12
Прозрачный тюль надулся-натянулся — под внезапным ветром с балкона, но со стороны стены не пускала штора. В комнате заметно стемнело, хотя солнце ещё было видно. Немного удивлённая, не вставая с дивана, я посмотрела на окно. И только заслышав шелест листьев, улыбнулась. Дождь. Тихонько встала, подошла к ближайшему окну. К балкону — это мимо Сергея, потревожу, отвлеку.
Но за спиной — движение. И я, отодвинув тюль, немного посторонилась, чтобы Сергей смог подъехать к окну впритык… Громыхнуло…
— Гроза, — негромко сказал он, как будто про себя. — Оля, ты боишься грозы?
Мне снова вспомнилось, как я прыгала под ливнем… И подумалось: будь тогда гроза, я бы точно впала в неистовство и плясала бы какой-нибудь шаманский танец. Особенно на мосту, когда совсем рядом бездонная в ночной темноте пропасть громадного оврага. И всё грохочет, и всё сверкает!..
— Ну… — начала я — и остановилась, хмыкнула про себя. — Я же дома. Не страшно.
А в следующий момент меня словно той же молнией пронизало: Сергей, коротко и бесстрастно глянув в мою сторону, взял меня за руку. И мы вот так некоторое время созерцали разбушевавшуюся грозу, которая подбавила в своё выступление сумасшедший ветер, от которого по деревьям и кустам будто штормовые волны ходили. А потом Сергей кивнул мне и отъехал снова к столу.
Я какая-то подозрительная становлюсь. Мне вдруг до ужаса захотелось понять, почему он сжал мне ладонь. Такое впечатление, что он меня или утешал, или подбадривал. Что я такого сделала, что он всё-таки решил, что мне страшно?.. Не сделала — сказала, сообразила я. Ему понравилось, как это прозвучало: "Я же дома". И не утешал меня, а принял как сообщника, как единомышленника, что ли. "Мы с тобой одной крови…" Я-то имела в виду — под крышей… Я усмехнулась и задёрнула тюль.
Дождь закончился, сразу выглянуло солнце, а в саду всё засияло, засверкало. Ну вот, и кофточку закончила. Осталось лишь нитки спрятать да постирать, чтобы вещь вытянулась, чтобы нитки встали на месте ровненько… И час мой у Сергея закончился. Только мне всегда неудобно уходить от него, отрывать от работы, напоминая о себе… Как же сейчас уйти…
Пересела на край дивана. Теперь мне видна не только спинка его кресла, но рука на подлокотнике, и волосы. Ага, ничего не печатает. Я осторожно столкнула клубок ниток с дивана — и он с мягким стуком упал на ковёр. Сергей обернулся.
— Ой, извини, нитки уронила.
— Ты будешь завтракать со мной? — думая явно о чём-то другом, спросил он. Глаза вроде устремлены на меня, но выражение лица настолько непроницаемо, словно он меня и не видит.
— Это официальное приглашение? Тогда буду, — весело ответила я.
— Жаль, не получится погулять сегодня…
— Почему?
— Ну, дождь…
— И что? Можно подумать, у тебя здесь дорожка не асфальтовая, а просто тропинка! — возмутилась я. — И так не двигаешься, а ещё гулять не хочешь!
— Только из-за движения? — спросил он, уже развернув кресло и сосредоточенно глядя на меня. — Ты хочешь гулять, только из-за того что мне это надо?
— Нет. Я вообще гулёна страшная. Ты же теперь знаешь, где я живу. Вот представь: выхожу из дома, дохожу до моста, потом по старой дороге до бывшей кондитерской фабрики, там поднимаюсь по огромной деревянной лестнице, если тебе известно, что это такое (он кивнул: "Знаю".). Выхожу на бульвар и спускаюсь к самому заливу, потом поднимаюсь к рынку, а от него уже на троллейбусе: сам понимаешь, с сумками по двум мостам не погуляешь.