Глава 19
Прогноз Савелия оказался довольно точен — за Магистром пришли уже после полудня.
Их было пятеро: четверо гвардейцев и капитан княжеской стражи. Сегодня воины нарядились в парадную форму, а капитан даже нацепил шлем с плюмажем. Видимо, событие для этой глуши было неординарное.
А может быть, они вовсе не из-за грядущего поединка так нарядились, а в честь празднования нового князя. Магистр не разбирался в подобных тонкостях, и ему, в общем-то, было все равно.
Гвардейцы отвязали Магистра от столба. Он сделал вид, что поднимается с сырой земли с большим трудом, и тело его затекло от неудобной позы. Если ты сильный, притворись слабым. Если ты слабый, притворись сильным. Если ты Магистр, изо всех сил делай вид, что это не так.
— Чудесный день для смерти, не так ли, Андрюша?
— Запомни эту мысль, — сказал Магистр капитану гвардейцев.
На бедре у капитана висела парадная сабля в богатых, по меркам этого мира, ножнах, но, когда Магистра выводили из амбара, почти у самых дверей, капитан наклонился, вытащил из-за голенища сапога грубо сработанный нож и дважды им ударил проходящего мимо Магистра в бок.
— Князь передает привет, — сказал капитан.
Магистр покачнулся и приложил обе руки к ранам. Именно так, по его мнению, и должен был вести себя внезапно атакованный человек. Атакованный с низким коварством и предательством.
Он хотел сообщить капитану, что запомнил его, но не стал. Это выбивалось бы из образа.
Есть люди, которые считают, что, если тебя ударили молотком, не стоит винить в этом молоток. Магистр к их числу не принадлежал. Когда дело касалось лично него, он предпочитал пройтись во всей цепочке причастных — от инструмента и непосредственного исполнителя до заказчика. Если между таковыми окажется целая толпа посредников, то тем хуже для них.
В таких вопросах Магистр мог быть очень дотошен.
И капитана он таки запомнил.
Гвардейцы дернули цепь, прикрепленную к его кандалам, и потащили Магистра к месту проведения поединка. Удары ножом были не смертельны, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Они должны были лишь ослабить поединщика и помешать его концентрации.
Новый князь перестраховывался. Магистр мог его понять. У Кирилла Александровича был подходящий для правления склад ума, и, вполне возможно, что за нападением на род Пламеневых стоял именно он, а не старый хрыч, померший после первого же инцидента, который Магистр и за атаку-то не считал. В общем, в новом князе чувствовался потенциал. Магистр не любил разбрасываться ценными кадрами, и в других обстоятельствах наверняка попытался бы использовать Кирилла.
Но в этих обстоятельствах никакой князь не был ему нужен.
Регенерация взяла свое. Когда они добрались до места поединка, нанесенные ножом раны полностью исцелились, и Магистр даже легкого неудобства не испытывал, но все равно кривился при каждом шаге и держался рукой за бок.
Пусть князь думает, что все идет по его плану.
Перед главным домом усадьбы была разбита зеленая лужайка, предназначенная для светских раутов на свежем воздухе. По одному ее краю, тому, что был ближе к дому, выставили мебель, там, за укрытыми зонтами от солнца столиками сидели аристократы, члены семьи и приглашенные из соседних поместий гости. Там лилось шампанское, мелодично звенели бокалы, черпалась ложками икра, хрустела французская булка и велись великосветские разговоры.
На противоположном краю лужайки, за двумя рядами гвардейцев, толпились крепостные. Рваная и грязная одежда, стоптанные лапти, кто-то и вовсе без обуви. Там тоже беседовали, и Магистр даже подозревал, о чем. Среди суровых бородатых лиц он узнал физиономию Савелия, который рассказывал о чем-то группе слушателей, от удивления открывших рот.
На свободном пространстве посреди лужайки были намечены два небольших круга, их разделяло всего около тридцати метров. Магистра поставили на одном из них и сняли с него кандалы. Антимагический ошейник пока оставался на месте.
Видимо, осторожный князь решил снять его перед самым началом поединка, когда он займет свое место на ристалище. И отряд охранения отступит на безопасное расстояние тоже в самый последний момент.
Магистр повернулся лицом к крепостным и помахал рукой. Ответом ему был нестройный гул голосов.
— Не особливо там тебя любят, Андрюша, — прокомментировал капитан. — И там ты чужой, и там, — он кивнул на ряды аристократов. — Ты тоже никому не нужен. Лишний ты человек, Андрюша, и сегодня твоему бессмысленному существованию придет конец.
— Философия не прикроет тебя зонтом в дождливый день, — заметил Магистр.