— Если через портал кто-то пройдет, полагаю, это можно отследить, — сказал Такеши. — Если же он откроется в какой-то пустыне…
— Мы должны сделать все, чтобы его отследить, где бы он ни открылся, — сказал Сумкин. — Для этого утром я отправлюсь на место прошлого портала и попытаюсь обнаружить… ну, хоть что-то. Третий вариант — портал не открывается, Магистр не приходит, черт знает, что делать дальше.
— Андрей утверждает, что график работы портала стабилен, — сказал Виталик. — Так что он откроется. Нам нужно только угадать, где.
— Система огромна, — напомнил Сумкин.
— Портал наверняка должен вызывать возмущения в инфополе, — сказал Такеши.
— Вот ты этим и займись, — сказал Сумкин. — Кто отправится донести до Гарри весть, что он нам нужен?
— Я схожу, — сказал Виталик. — Давно не виделись.
Андрея совсем не удивило, что у Смерти этого мира было англосаксонское имя. С проклятого острова отродясь не приходило ничего хорошего.
— А мне что делать? — спросил Андрей.
— Сиди здесь и продолжай изображать Магистра, чтобы никто ни о чем не догадался, — сказал Сумкин. — Потом, если будет желание, я тебя в свою академию зачислю и стипендию какую-нибудь выделю, будем твой талант огранять.
— Что ж, первоочередные задачи ясны, — сказал Кевин. — Полагаю, что мы справимся. А теперь я вынужден вас покинуть, ибо государственные дела требуют моего присутствия.
Он вышел на крыльцо и шагнул в черную дыру, которая ждала его сразу за порогом. Из дыры пахнуло теплом, соленым морским воздухом и ароматами экзотических растений.
— Государственные дела, как же, — прокомментировал Сумкин. — На пляж, небось, отправился.
Он взмахнул мизинцем и закрыл дверь, которую бог-император оставил распахнутой.
— Я тоже пойду, — сказал Такеши. — Если найдешь какие-то следы на месте портала, дай мне знать.
— Разумеется, — сказал Федор.
Такеши на стал выпендриваться, спустился по ступенькам и использовал свиток перемещения уже будучи на дорожке, но на Андрея это все равно произвело неизгладимое впечатление.
— Со временем и ты так сможешь, — обнадежил его Виталик. — Если уроки не будешь прогуливать.
Они с Федором вышли на крыльцо, вдохнули бодрящий ночной воздух.
— Значит, Чапая звать не будем?
— Если наша цель — предотвратить катастрофу, а не спровоцировать ее…
— Мне кажется, ты слишком суров к нашему старому другу, — сказал Виталик.
— Я очень ценю эту дружбу, — сказал Сумкин. — И помню, чем я ему обязан. Думаю, без него я не пережил бы первых дней зомбиапокалипсиса и в конечном итоге не стал бы тем, кем стал. Но ты же знаешь, несмотря на то, что он всегда хочет, как лучше, у него есть несравненный и необъяснимый талант устраивать вокруг себя кровавый кошмар.
— Он убил Гитлера, — невпопад сказал Виталик.
— Да, я слышал.
— Как у него получается, а?
— Я же говорил, несравненный и необъяснимый талант.
— Убил Гитлера, черт побери.
— И наверняка много кого еще, — сказал Сумкин. — Но, послушай, позвать сюда Чапая, это все равно что пытаться тушить лесной пожар ядерной бомбой. Быстро, дорого, много сопутствующего ущерба… Давай разрулим сами.
— Давай, — вздохнул Виталик.
— Я знаю, что ты скучаешь по старым добрым временам, когда вы шли рука об руку, и за вами все горело, а перед вами все разбегалось, — сказал Сумкин. — Но сейчас не тот случай.
— Я же уже согласился.
— Я на всякий случай, — сказал Сумкин. — Я-то по тем временам совсем не скучаю.
Виталик ушел. Сумкин вернулся на кухню и уселся на стул.
— Как рассветет, проводи меня на то место, — сказал он Андрею.
— Да, разумеется. А часто у вас тут происходит… ну, вот такое?
Сумкин бросил взгляд на висевший на стене календарь.
— Сегодня уже четверг, да? — спросил он. — Ну, вот примерно каждый четверг.
Глава 23
«Зачем я это делаю?»
Этот вопрос, пустивший свою лошадку рысью Магистр, задавал себе уже не первый раз.
У меня Сопряжение Сфер в перспективе, у меня каратели на подходе и вырисовываются вполне отчетливые перспективы раздувания шикарной гражданской войны, а я прусь куда-то в ночь на выручку к девице, которую и не видел-то никогда. И чего страшного произойдет, если я ее не спасу? Андрей на меня обидится, да и черт бы с этим Андреем.
И не такие обижались.
Но то ли Магистр с возрастом стал слишком сентиментален, то ли… Нет, он решил остановиться на версии с сентиментальностью, остальные были еще хуже.