Желудок вдруг скрутило. Фредерик принялся жадно пить, попутно умываясь. Растирая по себе спасительную влагу. Полнолуние напомнило об оборотнях, и он решил ускориться. А когда он выпрямился, на него таращились два жёлтых глаза.
От неожиданности и страха Фредерик захрипел. Зашипев, большой чёрный котяра спрыгнул с поленьев и убежал под кусты сирени.
Фредерик направился дальше. Какое же было её желание? Он не помнил. Мысли путались от алкоголя в крови. Не важно. Он просто скажет, что хотел. Я просто пришёл обнять тебя, сказать, как сильно я тебя люблю. А если они встретят Ведьмака, то хорошие воспоминания выплывут. Белый Волк…
Как бишь там его? - Фредерик раздосадованно крякнул. Вытянул ожерелье к луне, залюбовавшись бликами. - Ежели ты и взаправду волшебное, сделай так, шобы я всё-таки подарил тебя Изольде. И встретил Ведьмака. Белого Волка. И, так уж и быть, вспомнил егошнее имя. Во имя… тебя, пророка Лебеды, богини Мелитэле, Хорошей Книги, и… И… И вообще, во имя всех Богов!
Фредерик всё брёл, постепенно забираясь выше и выше. Деревня спала. Но как выяснилось, не совсем. Где-то и кто-то тихонечко бренчал на лютне. Или балалайке. Хлопала ставня. Поодаль, некая девица взвизгнула в порыве страсти. Фредерик возомнил, что это местная пряха и портниха, плетущая и рыбачьи сети - Мария-Николь. И ревниво занервничал.
Становилось просто адски душно. Кожа словно ссохлась и зудела. Мир кружился. Он отмахнулся от слепня, зачерпнул влаги, протереть лицо. И замер. Его рука была покрыта шерстью.
Несколько секунд Фредерик ошарашено пялился на руку, а потом в сердцах сплюнул и затряс ею. К руке просто прицепился кусок старой шкуры. Отбросив мусор, ругаясь, он шёл к возлюбленной. То и дело проверяя, не потерял ли ожерелье. Доставшееся ему, кстати, не без крови, но всё же, довольно легко.
Тогда, Фредерик со своей бандой был относительно далеко. Пару часов назад, в поле, он разругался с Изольдой, а потом засунул в плакучую иву на озере записку, и пустился вскачь. Искать забавы, развеяться. Он был голоден, раздасован донельзя и злющ аки чёрт. И когда каждый успел пожаловаться на седло, кое «натёрло задницу», они наткнулись на раскопки.
Ганза избила и прогнала охрану из трёх кметов. Осталась лишь жрица. Сначала она пыталась их уговорить. А когда мужичьё убежало, кроме слишком раненного третьего, стала драться. Разбойники как раз рвали на ней одежду, когда услышали, как приближается основная группа археологов. Само собой, с толпой мужиков. А предваряло это всё ржание лошадей нескольких дружинников. И лай собак. И тогда все позабыли, что хотели оттрахать «религиозную мазель». И принялись хватать что попало.
Жрица, довольно молодая, смотрела с ненавистью, и лёжа, поправляла изорванную белоснежную тунику. Фредерик бросил ей, что пусть радуется, а точнее, сожалеет, ведь её так и не отодрали. Мол, такой доброй девке, не видать в её храмах таких удалых молодцов. Фредерик принялся озираться, и отметил, что жрица буравит его взглядом, но не закрывает верх белой груди. Приметил, что в её левом кулачке зажат камень. При наступлении подмоги, он бы не клюнул. Совсем уж идиотом он не был. Он понял, что его отвлекают, от чего-то действительно важного. Половина из его шайки уже утекала со всех ног. А значит, что-то ещё было. Что-то ценное. Фредерик поднял глаза. И увидел. Покосившаяся статуя, вроде бы, эльфской богини, была из мрамора. Но ожерелье, свисавшее с шеи, нет. Куски глины, покрывавшие статую, местами опали. Кусочек спал и с ожерелья. Блеснуло золото.
- Как ты смеешь! Ты, грязный ублюдок! - рявкнула мелодичным голоском, не подходящим для такой ругани, девушка. - Это монумент святой и великой!..
Кого именно? Как бишь она сказала? Значится… - мысленно вспоминал Фредерик. - А! Срать я хотел!
Жрица вскочила.
- Она помогала всем существам! Исполняла желания! Не твоё дело, кто и зачем принёс её изваянию этот дар! И уж тем более не твоих поганых загребущих лап!
Боль резанула голову, по коротким чёрным волосам потекла кровь. Заскакал, упав, отлетевший от головы камень. Фредерик выругался, спрыгнул со статуи с зажатым в кулаке ожерельем. Зашатался, но устоял на ногах.
- Значится, пусть исполнит и мои желания, бешеная ты, фанатичная сука!
И он драпанул. Сначала в спину его нагнал ещё один камень. Потом проклятия. Минута - и левый бок резанул арбалетный болт. Но, грех жаловаться - добыча была хороша. Да и когда мимо, по небольшим водопадам и порогам быстрой реки, несёт тело подельника, нашпигованное стрелами, тут уж не до уныния и соплей. И уже совсем не важно, Исмена это или Хотля, или какой другой водоём. Не имело ни малейшего значения, чей стук копыт и храп коней настигали его - латников из Вызимы, или рыцарей Пылающей Розы. Абсолютно безразлично, кого из сообщников затоптали лошади. Был только он и ожерелье. И Изольда - она стояла пред взором недосягаемой мечтой, куда ни глянь.