«Миша, ты идёшь купаться?» — я поднимаю голову и вижу Маринку. Она ещё не плавает, почему-то подошла ко мне и улыбается, руку тянет.
Через мгновение я в воде. Сейчас главное что? Главное — не зайти на глубину. Нужно фыркать, делать озабоченный вид, нырять, но не от берега, и не ввязываться в шумные игры — а потом тихонько выскочить на сушу, отметившись. Маринка всё равно уже уплыла, и где-то там они перекидываются мячом. Я стою в воде по грудь, но волны от резвящихся ребят иногда накрывают до подбородка. Зависть — чувство нехорошее, но если не можешь присоединиться к общему веселью, остаётся только завидовать. Лишь бы меня не втянули. Лишь бы меня не вт... Я медленно отступаю назад, подальше от визжащих бесноватых, когда вдруг нога не находит дна. Машу руками, удерживая равновесие, и, шагнув другой ногой назад, провалился вниз, но земля вот она — только уровень воды поднялся до подбородка. Мне стало страшно в обеих реальностях: и там, и в кровати. Переживать это ещё раз? Да ну нафиг. Выпустите меня!
Я покачиваюсь, максимально широко расставив руки, и пытался шагнуть вперёд, чтобы выйти на мелководье. Паника «вопила» всеми голосами, и вода не пускала меня вперёд, как будто мягкие мамины руки толкали в грудь. Тут бы дальше не улететь, совсем на дно не пойти. Я слышу только всплеск волн, которые время от времени набегали, грозясь накрыть с головой или утащить на глубину. Смех друзей, крики вожатых звучали отдельным фоном, абсолютно лишним здесь треком. И гул в ушах, как будто я поселился в морской раковине.
Почему, когда люди тонут, этого обычно не видят окружающие? Не знаю, правда это или нет, но я прочитал, что тонущие по-настоящему никогда не кричат, не колотят по воде руками и никак не привлекают внимание. То ли страх блокирует все реакции, то ли вода... но твою же мать, и со мной так было! Можно мне проснуться наконец?
Я вижу Наташу на берегу: она выполняет свои обязанности честно и регулярно проходит взглядом по головам. И на меня глянула пару раз. Вот только не поняла ничего! Не увидела тонущего мальчика.
Я вижу Ленку: она играет с моими пацанами, перекидываются большим резиновым мячом.
Я вижу Марину: она плывёт на матраце и смеётся, забыв обо мне. А ведь был вариант поцеловать её вчера на дискотеке, не воспользовался — умру нецелованным.
Шум. Я осторожно поворачиваюсь всем телом, стою уже на носочках, покачиваясь как пугало на ветру, и вижу здоровенную волну. Она летит на купающихся, которые смеются и ныряют под неё, выныривают и опять смеются, а у меня свело мышцы на ногах, и адски болит плечо. А потом волна накрывает с головой.
2.
Я проснулся весь мокрый, разбрызгивая слюни в стороны, как скаковая лошадь. Сердце колотилось, как взбесившийся молоток, на бетонных стенах отражения кругов из глаз.
Пытаюсь понять, что происходит и где я: уже утонул или как? Эта грань между сном и реальностью такая тонкая, но обычно на ней хоть немного, но задерживаешься.
Постепенно доходит, что это всего лишь сон, всего лишь воспоминание из детства. Я не под водой, и только мой пот смачивает кровать. Хорошо, что не кричал — никого не разбудил, парни отдыхают — с утра на работу. Нашариваю мобильник и смотрю время. Полпятого утра, через полчаса у всех запиликают будильники. Можно уже не ложиться.
Постепенно прихожу в себя. Вспоминаю, где нахожусь: тесная комната на четверых в рабочем хостеле. Нас в комнате четверо, на двух двуспальных кроватях. Комнатка тесная, только чтобы переночевать и годится. Зато рядом с каждой койкой розетка и бесплатный wi-fi. Рабочие не должны скучать и спиваться от скуки — дайте им халявных развлечений. А то что кухня одна на три комнаты и душ, совмещенный с туалетом, — это мелочи жизни: грязь сама отвалится.
Надо мной противно посвистывает Витька — инвалид второй группы, неплохой парень и работящий, только очень запуганный. Наверное, его сильно в интернате прессуют, раз подался за тридевять европейских земель батрачить. Я тоже здесь не просто так оказался, но я сильный — справлюсь, а вот инвалиду тяжело. Хорошо, что у него есть я.
Ладно, раз уж всё равно проснулся, нужно время использовать грамотно — иду в душ, пока все спят. Такой чит, которым никто не пользуется.
Бесшумно встаю и оглядываюсь. Витька руку свесил вниз, и она медленно покачивается, слюни пускает в подушку, и лицо такое идиотское у него во сне. Вот смешной. Мой дурачок. Пацаны на соседней кровати тоже в самых изощренно-выкрученных позах отдыхают. Достаю сумку из под кровати, нащупываю гель для душа, зубную пасту, щетку и что-то переодеться. Полотенце сушится на спинке кровати. Дверь придерживаю, чтобы не скрипела, и выскакиваю в коридор. Еще три комнаты, в каждой по четыре рыла — причём иногда вперемешку, есть семейные — это самые противные. Ванная свободна, и с удовольствием ныряю внутрь. Успел. Через пятнадцать минут тут такое начнется, что держись.