Потом всё заканчивается, и я с размаху падаю на песок, поднимая тучи оранжевых пылинок. Вверху темно-красное небо, на котором крутится ярко-черный диск неправильного Солнца. Кто-то кричит рядом, да так пронзительно и страшно, что не дает времени прийти в себя. Я вскакиваю, и мой крик застревает в горле, как непрожёванный комок хлеба.
Полное мясистое существо покрытое бородавками, как репер татуировками, волочит на крюке голого человека. Крюк вонзился мужчине в подмышку и держит крепко. Бородавочник меланхолично ползет по песку, выпустив из туши крюк как железный отросток. Человек опять пронзительно кричит захлебываясь кровавой пеной и хватается за железку, стараясь освободиться. Он кричит так сильно, потому что не хочет умирать и существо остановившись поддёргивает крюк, как рыбак, чтобы рыбка не сорвалась. По песку тянется кровавая линия, ярко отмечая путь монстра и его жертвы. Мой выдох привлекает их внимание и становится холодно от налетевшей волны страха.
Монстр медленно поворачивается и я вижу, что у него нет лица, в привычном нам понимании. Наросты жира, толстая кожа и редкие пучки волос там, где должны быть губы и нос. Глаза угадываются в глубокой паре марсианских впадин, в которых ворочаются мясные шарики и сейчас они сфокусировались на мне. Существо удивленно булькает и разворачивается всем жирным бородавочным телом. Пленник кричит от боли, когда его силой разворачивают по песку, нечаянно заставляя глотать желтую мерзость. Потом он видит меня и кричит:
— Помоги! Помоги мне, Охотник! Ты пришел, наконец! Помоги!
Он отплевывается, обоими руками ухватившись за крюк, раскачивает его, рвет, тянет на себя и хохочет.
— Он пришел! Я знал, что Охотник придет!
Бородавочный ком безразлично смотрит на него и дергает крюк, мужчина хрипит, захлебываясь от боли и крутится в песке, как раздавленный червь. Знакомый треск сзади, знакомый вопль. Это Требухашка он уже здесь и машет крыльями, уставившись на меня.
— Да! — кричит мужчина — Требухашка здесь! Я видел его во сне! Я буду жить!
Бородавочник вздрагивает и ощетинивается крюками, которые десятками лезут наружу из его плоти. Блестят заточенные наконечники, капает на песок пробитая бородавочная жидкость и одно копье с плюхом выскакивает из тела, целясь в Требухашку.
Летучий монстр кричит, плюёт и копье пропадает, а потом пропадаю я. Где-то далеко, за тремя реальностями и десятью вселенными я слышу разочарованный крик окровавленной жертвы. А потом падаю на что-то твердое.
***
Несмотря на очередной скачок, сознание у меня остается ясным, как и зрение, и слух вместе с осязанием. Воздух вокруг изменился. Солнце на небе похоже на привычное светило, только с красноватым оттенком. Теперь спиной чувствую не проникающий во все поры песок, а доски, судя по запаху старой древесины. И тишина теперь не настолько плотная как была в прошлом кошмаре.
— Убей! Убей! Убей! — скандирует толпа, и я сажусь, надеясь, что убивать призывают кого-то другого.
Вокруг море. Море голов. Люди, сотни людей собрались вокруг деревянного помоста, на котором я и нахожусь, и тычут кулаками в небо, скандируя: «Убей! Убей!» Женщины, мужчины, даже дети на руках кричат. В головных уборах и без них. Старухи и старики перемешаны с молодой кровью все они жаждут чьей-то смерти и настроены агрессивно.
Нет времени даже обдумать, что здесь происходит, настолько быстро меняются обстоятельства и живые картинки. Я осматриваюсь и понимаю, что нахожусь на деревянном помосте и вижу палача, который занес над головой чудный топор с длинным (почти два метра) топорищем. Вертикально на деревянных крест-накрест подпорках распят бородатый мужчина — очень грязный, очень худой, но с горячим взглядом и он улыбается. Он увидел меня.
«Ты пришел! — кричит он и безумно смеется, — Апостол даст бой! Я верил в это! Я ждал тебя! Конец насилию! Конец этому миру!»
«ААА!!! — кричит толпа, воет как тысяча бешеных псов и ненависть вонзается в меня, как сотня копий — Убей его тоже! Убей Апостола!»
Палач медленно разворачивается. Смотрит на меня и укоризненно качает головой в треугольной маске. Поднимает топор и шагает вперед. Толпа воет, она счастлива, бородач на кресте — тоже что-то кричит. Опять хлопки крыльев за спиной и я уже знаю, кто парит там.
— А вот и крылатый питомец, — кричит мужик, — Апостол пришел не один! Теперь мы знаем, что Книга не врала!