Ветер поднимает тучи пыли, которые шагают вдоль дороги, как песчаные гиганты. Я едва успеваю закрыть глаза ладонью, когда попадаю в один из таких столбов. Смерч проходит сквозь меня, вытягивая воздух и взамен даря сухость пыли в лёгких. Куртка вздувается парусом и опадает.
Первые капли бьют по затылку. Сначала одна — точно в темечко, потом вторая, третья, и начинают колотить, ускоряясь, целясь за шиворот. Я бегу к остановке и прячусь под крышей вовремя — за секунду до того, как Бог начинает поливать изо всех сил.
Немного намок, но это не страшно. То, что фигачит снаружи со всей дури совсем не хорошо и мокро. Ветер рвет как сумасшедший, на дороге уже волны образовались, и еще молнии время от времени бьют вдалеке, за собой призывая гром. Люблю такую погоду, но желаю смотреть на нее из дома.
Слепя фарами, время от времени пролетают автомобили.
Я скучаю уже больше получаса, когда звонит телефон, номер не записан, и я думаю брать или не брать — не люблю сюрпризы. Ладно, все равно долго еще тут куковать — скучно.
— Да?
— Мммм-Мишка ответь пожалуйста, — голос одноклассника дрожит и я чувствую такой страх в его голосе, что обрушиваюсь задом на скамейку, не в силах стоять.
— Я здесь. Что случилось? Не нервничай.
— М-мишка это ты?
— Я, конечно. Успокойся. Что случилось?
— Тут, тут тут, говорите пожалуйста.
Он передает телефон кому-то, и я жду, вслушиваюсь, пытаясь понять что происходит, там, по ту сторону.
— Потому что есть Алешка у тебя, — напевает голос в трубке, — по Алешке ты скучаешь зря.
Я молчу и пытаюсь сообразить кто это.
— Привет, парламентёр. Помнишь, ты говорил что, что можешь найти меня по запаху.
Гром гремит так, что трясется остановка, тонкие стенки трещат от натуги под напором ветра. В трубке голос, который я уже идентифицировал. Юрка с портфелем. Юра Безотчества и без совести.
— Самое время искать.
— Зачем? Нет такого желания.
— Ты мента спросил как дела? Я могу ответить хреново у него дела. Только он жив остался. Только он номер твой знал.
— К-как, — я заикаюсь, наверное первый раз в жизни.
— Да вот к гости к тебе пришел а двери закрыты. Пока думал что делать, слышу наверху веселье. Вижу, менты бегут или как их там сейчас называют. Я за ними и развеялся немного. Номер твой хотел узнать, а все нервничают о каких-то убийствах вопят. Пришлось показать им, что такое настоящее убийство. Ну так ты идешь или как? Мы тебя подождем, но недолго. Поспеши.
— Зачем я тебе? Ты же получил вроде бы все, что хотел.
— Не всё, парламентер. Не всё. Хозяин недоволен. Жив, говорит, Требухашка. Не добил он его.
Я вспоминаю удар, вспоминаю кровь, кишки на асфальте, вспоминаю пустую оболочку. Не может этого быть.
— Я тоже так говорю. А он уперся. Говорит что чувствует. Здесь он, жив еще уродец. А раз так, то Требухашка точно у тебя... и не ври мне, тварь!
Он долго ругается, я слушаю и смотрю, как заканчивается дождь. Струи с неба слабеют, как по команде — тучи расходятся, открывая пространство для лунного света.
— Я жду тебя наверху. Менты не скоро опомнятся, поверь моим крыльям, но не будем рисковать зря. Через пятнадцать минут не явишься с Требухашкой в охапку — твой Лёлик не жилец.
— Стой!
Гудки. Я тупо смотрю на экран и на всякий случай выставляю таймер пятнадцать минут. Требухашка мертв и это точно. Почему-то я затащил его трупик себе домой и он наверное уже завонялся. Не знаю, что было у меня в голове, но монстр точно мертв. А маньяк точно нет. И что с этим всем делать я точно не знаю.
Если идти домой, то я тоже присоединюсь к мертвецам. А если нет, то из-за меня умрет одноклассник. Сунул руку в карман и нащупал железо, ну пока с собой кастет — шансы выжить еще имеются. Погнали.
Глава 15
1.
Не люблю, когда бросают трубку во время разговора. Не люблю, когда меня обзывают. Не люблю, когда угрожают моим друзьям, хоть и бывшим. Ненавижу насильников, убийц и педофилов. Может я для того я явился на свет, чтобы в конце никчемной жизни уничтожить одного, а потом будь что будет.
Подъезды пролетают мимо один за другим. Из-под ног взлетают брызги воды, я уже полностью мокрый до пояса, хоть и стараюсь избегать глубоких мест, но она здесь повсюду, хорошо, что сверху уже не льёт, как из ведра. Останавливаюсь отдышаться перед последним рывком и вспоминаю твареныша, которого кормил требухой на кухне. А ведь мы могли подружиться.
***
Здание нависает над двором черной тучей чёрных окон.