5.
Пришелец машет рукой и кричит:
— Звери, заканчиваем работу и в порталы! Отходим!
Маленькие монстры бросают своих жертв: скачут, летят, бегут, ползут к дырам в реальности. Люди трясут головами и бредут прочь. Вылазка заканчивается, отряд уходит домой.
— Ах да, — вспоминает он, — твоя рана. Обычно мы такого не практикуем, но у меня есть приказ насчет тебя. За особые заслуги, так сказать. Закрой глаза.
— Чего-то стремно. У тебя такой грозный вид. Сердце мне вырвешь из груди и сожрешь?
Пришелец долго смеется, и монстры удивленно оглядываются и останавливаются вокруг нас, образуя круг.
— Говорят, что ты один из нас. Говорят, что тебя признал Требухашка. Но юмор у тебя точно не наш. Острый как зубы волколака. Закрой глаза пока я не сделал это за тебя.
Я закрываю глаза и пропадаю. Потом возвращаюсь. Стою как дурак посреди двора. Рядом стоит карапуз, напоминающий Карлсона своими подтяжками и, раскрыв рот смотрит на меня.
— Привет. Как дела?
Солнце ярко светит. Вернулся обычный шум провинциального города. Машины гудят и скрипят тормозами, завод созывает рабочих на обед, в чей-то квартире орет телевизор, ругаются старики, смеются дети, плачут младенцы, яростно лают собаки. И это после всего что произошло?
Во дворе уже нет трупов. Дом ровный и не поврежденный, хоть ему уже лет и лет. Я смотрю вверх, на третий этаж. Окна в порядке, как будто и не падал сверху труп.
— Дядя, — бормочет малой и вытирает соплю мне о штанину.
— Вот молодец, — я невольно хватаюсь за бок. Одежда в порядке, бок не болит. Раны нет и следа. Только не надо мне втирать, что это был сон. Память мне инопланетяне в шляпах не почистили.
— Пока, — говорю я малышу, и он машет ручкой.
Выдыхаю и по-детски засунув руки в карманы иду к подъезду, нечего здесь столбом стоять. Дверь открывается и выходит дядя Миша с женой. Живые и невредимые.
— Привет, сосед, как жизнь! — улыбается тетя Люда. Живая и невредимая.
Старик пожимает мне руку и хлопает по плечу.
— Если нужно помочь, только скажи. По сантехнике или электрику починить. Как сосед-соседу бесплатно.
— Пойдем, балабол, — тянет его жена, но не настаивает.
— А мы это. Гастера своего, квартиранта, выгнали. Подозрительный какой-то. Все шарит глазами и шарит. Готовить начал, всю хату провонял луком. Ну его в баню, Хасана этого. Еще дом спалит.
— Это правильно. Нечего тут. Понаехали.
— Ну, пока?
Я киваю и обхожу их по дуге. В подъезде встречаю еще одного соседа.
— Слышь.
Я напрягаюсь, но сосед улыбается и тоже тянет руку.
— Сто лет живем вместе, а не знакомы. Меня Андрюха зовут. Слушай, если тебе неудобство мои пьянки доставляли — забудь. Я пить решил бросил. Слышь, как рукой сняло желание «набубениться» по вечерам. Здоровье нужно беречь.
— Это верно.
— Тебя Миха, звать?
— Ну типа того.
— Меня Андрюха. Будем знакомы. Тебе если что по хозяйству нужно, замок вставить или типа того — только свистни. Я по-соседки за так. Скучно мне,слышь? Я — холостяк, ты — холостяк. Помогу, по братски.
— Спасибо, — говорю, — дядя Андрей.
— Да какой я тебе дядя, — смеется он и уходит. Чудеса на виражах, а не день. Похоже пришелец немного вселенную подкорректировал. Может и курс рубля сделал шикарным? И войны в мире остановил? И работу мне подогнал?
У самой двери звонит мобильный и я нахожу его в кармане. Пока разглядываю дверной замок беру трубку.
— Михаил? Это Тарас Иванович! Как здоровье?
— Нормально.
— Выздоравливаешь, сынок?
Я машинально трогаю бок.
— Да.
— Неразговорчивый, это хорошо. Завтра на работу выходи. Машины сами себя не разгрузят. Толик уже замучился сам ящики кидать. Ты ведь еще с нами?
Я открываю идеально целую дверь и осторожно захожу домой.
— Ты с нами?
— Конечно. Завтра как всегда на семь.
— Вот и отлично! До завтра. Бип-бип.
Я смотрю на мобилку и медленно прячу ее в карман. Долго стою не включая свет и прислушиваясь. Не хочется, чтобы очередной маньяк с ножом застал врасплох. Тишина гробовая и мне надоедает ждать. Все сюрпризы начинаются с кухни, по крайней мере у меня, туда и направимся. Ну, куда же без сюрприза, блин.
На полу у батареи расположился старый серебряный бабушкин поднос. На подносе нечто большое и круглое накрыто платком.
Под ним страусиное яйцо, длинные серебряные щипчики и записка. Я беру бумажку и сажусь за стол. Яйцо будто следит за мной со своего места. Бумага необычная: очень мягкая и воздушная, а еще вкусно пахнет. Кажется, что можно отрывать от нее кусочки и есть.