«Да неужели?! И чья ж то вина?!»
– Мы в одиночку противостоим коалиции пяти враждебно настроенных к нам государств, и среди них, боюсь, и с Вашим… Вы ведь родом из Эвиры, не так ли?
– Верно, Ваше Величество.
– Верно, – повторил он, всё так же буравя ее глазами. – Однако в свете последних событий возьму на себя смелость утверждать, что в кампании намечается перелом… В нашу пользу. Две недели тому назад наша доблестная армия наголову разбила союзные войска на Каррэнской равнине. Победа, повторюсь, полная и безоговорочная, фактически не оставляющая нашим противникам шансов продолжить сопротивление. Пока что намерения сесть за стол переговоров они не изъявили, но, полагаю, это лишь вопрос времени. Когда же этот момент настанет, боюсь, мы будем не слишком снисходительны.
«Как и они к Вам», – подумала Даша. Действительно, одержав победу, коалиция не больно-то церемонилась с поверженным агрессором. Впрочем, всё это пока – лишь в альтернативной реальности… Здесь реалии другие.
– Выражусь яснее, – продолжал король. – Мы будем настаивать на полном их отказе от своего суверенитета и вхождении в состав Арвельского королевства на правах провинций. Вместе же с землями, как Вы, думаю, понимаете, перейдут в наше подданство и их… обитатели.
Он умолк и молчал довольно долго – вероятно, для большей внушительности, а может, приглашая высказаться и ее. Напрасно, коли так.
Что тут скажешь? Горе побежденным – еще со времен Древнего Рима известно. Вернее – тогда озвучено, известно-то было всегда…
Однако едва ли напыщенный старик позвал ее сюда лишь за тем, чтобы разъяснить прописные истины.
И точно:
– Тем не менее, – проговорил он, выдержав паузу, – Вам – лично Вам – беспокоиться не сто́ит, как и Вашей семье. У Вас ведь есть семья, госпожа?
– Да, Ваше Величество.
Конечно, надо бы было ответить «нет» – меньше потенциальной мороки. Но слова эти вырвались как-то сами собой, непроизвольно: есть же, в самом деле, у нее семья – пусть и далеко, так далеко, как Доргилю этому и не снилось. Что ж, слово – не воробей…
На ее счастье, подробностей король выспрашивать не стал – только кивнул.
– Так вот, госпожа, повторю, на сей счет можете быть спокойны, – голос монарха был торжественен и в то же время как будто слегка насмешлив, но и насмешка эта скрывала, очевидно, что-то совсем иное: надменность? презрение? неловкость? – Даша принялась было гадать – но решение найти ей так и не довелось. – За некие вполне Вам известные, – отчеканил вдруг король, – и не нуждающиеся в представлении заслуги я жалую Вам права наследственного дворянства и графский титул Арвельского королевства.
В зале воцарилась совершеннейшая тишина. Взоры всех собравшихся, Даша чувствовала, были устремлены на нее. Но сама она смотрела только на Доргиля. А он – на нее – всё с тем же странным, неразгаданным выражением.
– Все формальности будут улажены в ближайшее время, – прервал он наконец затянувшееся молчание. – Вопросы?
Даша, совершенно огорошенная, нашлась не сразу.
– Нет вопросов, Ваше Величество, – произнесла она наконец – и сообразила-таки добавить: – Благодарю.
Король коротко кивнул:
– Можете быть свободны.
Аудиенция окончилась.
«Да, ну старикан и выдал», – размышляла Даша, уже вернувшись в свои «покои» – не то больничную палату, не то тюремную камеру повышенной комфортности.
Да, надо признать, чего-чего, а такого она уж точно не ожидала – хоть готова была, казалось, ко всему. Удивил так удивил.
Хотя, если подумать, что ж тут такого уж удивительного? Любит чадо свое – вот и всё. А когда б не она – где б оно было теперь, чадо-то это?..
И правда ведь – ларчик-то просто открывается. Как только раньше не додумалась?! Впрочем, старика Доргиля она вообще как-то до сих пор упускала из виду…
Еще бы: не его же ей объектом назначили. Да и как назначить-то? С кончиной его всё кристально ясно: умер семидесяти трех лет от роду, от естественных причин, в собственной спальне, куча свидетелей – такие не годятся. То ли дело сынок его: никто ничего толком не видел, тела не нашли… Вот это – в самый раз.
Да, подобная, так сказать, пропажа без вести – непременное условие. А как иначе избежать воздействия на местный исторический процесс?.. Само же перемещение – не в счет. Какая, в сущности, разница – умер он в своем мире или отчалил в иной? Всё равно ж назад не вернется…
Всем необходимым условиям принц удовлетворял идеально – потому-то за ним ее и послали.