– Что-нибудь угодно, госпожа?
– Да… – решение созрело мгновенно. – Извольте, пожалуйста… Добыть мне лошадь. Для верховой езды.
– Прямо сейчас? – тот чуть вскинул брови (и то: за окном хлестал проливной дождь).
– Да, и поскорее. Что-то покататься захотелось…
Она скакала сколь могла быстро по разливавшейся рекой дороге (ездить верхом выучилась тоже в Институте – к одному из заданий).
Да, похоже, за два часа – как изначально рассчитывала – не доехать. А еще ведь и обратно… А выезжала – почти уже полдень был…
«Ну, Таффи, если я из-за тебя опоздаю…»
А ведь и правда – вполне может. Пять часов всего осталось. Если и успеет теперь, то впритык.
Она пустила лошадь в галоп, но через пару минут та вновь сбилась уже на мелкую рысь. Немудрено – по такой-то дороге…
Дорога действительно была из рук вон – и в приличную-то погоду не больно разъездишься, не то что теперь. Навстречу – никого, попутно – тоже… Потому-то и выбрала ее Таффи…
И даже дважды выбрала – и сейчас, и тогда, в настоящей, должной быть реальности, тоже. Всё повторяется – что с будущей королевской парочкой, что тут… Пусть и со своей спецификой.
Но с Ларэном и Милисой хотя бы понятно – так и так бы встретились да породнились – просто в разной степени. Ну, и без взаимной симпатии бы дело не обошлось. Кто виноват, что подходит она ему куда больше, чем брату?..
А вот с Таффи… Тут уж куда чудне́е. Бывают же такие совпадения…
Что там хоть из общего-то? Жаль, можно только гадать…
Сейчас познакомились на столичном балу по случаю мира; тогда, наверное, тоже, хоть и совсем иной это был бал, с иными победителями и побежденными. Интересно, и тогда он ее пригласил, а старик Холлис устроил сцену? Недостоин, мол? Возможно. Но, как бы то ни было, когда пару месяцев спустя она бежал с ним (не к нему – именно что с ним), папочка первым же делом от нее отрекся, заочно обвинив в предательстве униженной и попранной родины по имя сладкой жизни на враждебной чужбине. Потом-то, конечно, когда выяснилось…
Его же семья, что здесь для нее совершенно за кадром, тоже была не слишком-то от такого союза в восторге. Должно быть, в силу неприязни к соседу-агрессору (и тогда, и теперь в особенности)…
Ну, вот и решили они вдвоем бежать – на третью сторону. И ничего не придумали лучше, как воспользоваться этой самой дорогой, по которой она трясется уже битый час.
Дорога эта вела на юг, в сторону южной арвельсткой границы, однако до нее не доходила. Доводила лишь до Йе́ттэрга, да там и обрывалась.
Йеттэрг, большая лесистая область протяженностью километров полтораста в обоих направлениях, на всех картах значился арвельской территорией, однако по факту таковой не был. Местные жители не признавали над собой ничьей власти, и вздумай кто ее им навязывать, горько бы о том пожалел.
Не сказать чтобы арвелы не предпринимали в этом направлении попыток, однако в конце концов почли за лучшее оставить непокорных в покое: пусть себе живут, как хотят, лишь бы и их не трогали. Местных такой вариант размежевания вполне устроил: своей свободой они весьма и весьма дорожили, но и на чужую никогда не посягали.
Вообще были они народом мирным, хоть и весьма специфическим – во многих отношениях. Начать хотя бы с того, что к людской расе не принадлежали. Самоназвание их было долгим и трудным, арвельское же прозвище – лесовы́е – мало что тут проясняло (тем более, что лесами ареал их обитания отнюдь не исчерпывался). Сколько Даша могла заключить на основе прочитанного, представляли они собой нечто среднее между знакомыми ей по сказкам гномиками (размерами, по крайней мере) и также небезызвестными из родного фольклора лешими – в традиционном их народном видении. Так, во всяком случае, для этой конкретной разновидности – для других соотношение было несколько иным.
Жили эти самые лесовые довольно уединенно, связи со своими человеческими соседями почти не поддерживали. Впрочем, в близлежащие местечки иногда забредали и отнюдь не возражали, если – с миром, конечно – наведывались и к ним.
Не то чтобы желающих было пруд пруди; если уж и прочие людские народы арвелы почитали неизмеримо ниже себя, то что говорить про «нелюдей». Куда больше гостей попадало в Йеттэрг с юга, из-за Узкого моря.
Название свое оно получило неслучайно: действительно узкое, километров десять всего с севера на юг (но зато и длинное – считай, что вдоль всей арвельской границы). Отделяло оно Арвелию от не особенно богатых и в большинстве своем довольно малоразвитых земель, не представлявших для нее (пока) особенного интереса. Зато сама она – для местных искателей лучшей жизни – представляла – и немалый.