— Ага, разбежался. Мне еще в два места успеть надо.
— Не хочешь — не давай, а я все равно умею!
Кролик остановился, спустил ногу с педали на землю, подумал и спросил:
— Знаешь, в какой стороне я живу?
— Через три улицы от нас, на Эмерсон, угол Чатхем
Их городок, как и многие в Нью-Джерси, был невелик — от силы полсотни авеню, стритов, драйвов и серклов. Любой уважающий себя мальчишка, неважно, сын миллионера или поденщика, знал все улочки и закоулки назубок.
— Точняк, — хмыкнул Уолли, — а где гараж Старины Мо?
— Дальше, за газолиновой* колонкой?
— Ага, там. Приходи на пустырь за гаражом в пять, проверим, врешь или нет.
Видимо, на лице Джонни отразилось сомнение — место не то, чтобы глухое, а на отшибе, туда частенько собирались выяснять отношения, и Кролик заржал:
— Да не ссы, побить я тебя и в школе могу!
— А я и не ссу! — насупился Грандер.
— Вот и приходи, — Кролик толкнулся, поставил ногу на педаль и укатил.
— Вот и приду! — только и успел сказать ему вслед Джонни.
* Газолин, газ — американское название бензина
После обеда он не находил себе места — идти? Не идти? Но все-таки решился и даже нацепил противную бабочку — знай, мол, наших!
Кролика на пустыре за гаражом Мо не обнаружилось, и Джонни подумал, что эта шуточка вполне в его духе — сидит себе небось дома, пьет сок и смеется над тем, как ловко надул Грандера. Или торчит в кустах неподалеку и ухахатывается.
Но вместо Кролика на пустыре было нечто, мгновенно примирившее Джонни с обидным положением, в котором он оказался: новенький Pierce-Arrow 66-й модели.
Машина блестела синим лаком капота и крыльев, хромом фар и радиатора, чистыми стеклами и эмблемой с крылышками. Колеса восхитительной белой резины, трубчатый бампер, тентованная крыша — все притягивало к себе взгляд тринадцатилетного парнишки, и он подошел поближе.
У водительской двери стоял щеголеватый чернявый тип в синем же костюме в полоску и поглаживал тонкие усики:
— Эй, мальчик! Хочешь получить мороженое и прокатиться?
— Нет! — шарахнулся Джимми.
За машиной прекратилось журчание и оттуда, застегивая на ходу штаны, вышел не человек, а скорее, горилла в кепке и костюме, тоже в полоску. С людьми его роднила разве что щетина на мощной челюсти.
— Эй, Розарио, мальчик не хочет кататься! — скверно улыбнулся щеголь.
— А ну, полезай в машину! — набычился Розарио.
Перед носом мелькнули волосатые пальцы, продетые в кольца кастета, Джонни почувствовал, как ноги отрываются от земли. Его грубо затолкали в автомобиль и уложили на пол.
— Главное, не дергайся, и все будет в порядке, — повернулся с переднего сиденья щеголь и добавил что-то на итальянском.
— Va bene, non preoccuparti! — прогудел в ответ громила и накрыл Джимми чехлом от тента.
Машина тронулась.
В темноте, стукаясь на ухабах о дверцу, Джонни глотал слезы отчаяния и умирал от страха, когда громила придерживал его сверху ногой в ботинке. Потом машина встала, мальчика выволокли наружу, так и не сняв с головы чехол, провели по ступенькам, втолкнули в подвал, а сами занялись другими заложниками.
Джонни еще раз оглядел свое узилище — отец выкупит, но когда? На полицию сейчас никакой надежды нет, они заняты поиском анархистов, взорвавших Уолл-стрит*, во всяком случае, так вчера говорил отец, когда читал вечерний «Нью-Йорк Таймс».
* Взрыв на Уолл-стрит произошел 16 сентября 1920 года. Погибло 40 и пострадало несколько сотен человек.
Надо попробовать выбраться самому, но как? За дверью бандиты, а малюсенькое окошко под самым потолком завалено снаружи то ли ящиками, то ли мешками и непонятно, можно ли в него пролезть. Хотя сперва надо до него добраться.
Мальчик попробовал пододвинуть ящик, но за ним что-то глухо звякнуло, оттуда выскочила и метнулась в угол крыса, а следом пополз запах прокисшего вина. Джонни кинулся обратно, на спасительный стул и замер, прислушиваясь к происходящему за стеной.
Наконец, немного уняв бьющееся в ребра сердце, он решился, подошел к двери и сделал то, что надо было сделать с самого начала — осмотрел ее в поисках щелки или замочной скважины. В замке снаружи торчал ключ, но в уголке филенка треснула и, если прижаться глазом, кое-что видно.
Громила стащил со стула обмякшее тело и унес его. Щеголь с усиками подошел к самой двери и Джонни с ужасом отшатнулся, но ничего не произошло и он снова припал к щели.
На стул посреди комнаты водрузили еще одного связанного человека. Громила отошел к щеголю, закрыв обзор. Щелкнула зажигалка, потянуло табачным дымом. Несколько мгновений ничего не происходило.