Я была слепа, глуха и безумно рада каждой крошечной крупице его внимания.
Глава 7.
Мой мир сузился до размеров Вадима. Я научилась выхватывать из серых будней крупицы счастья и коллекционировала их, как драгоценности.
Вот мы идем гулять. Не за руку, он не любил публичных нежностей, но плечом к плечу, и этого было достаточно. Вот мы смотрим какой-то глупый мультфильм у меня дома, и он, не глядя, притягивает меня к себе. Я замираю, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть этот миг. Его рука на моем плече весит целый пуд счастья.
Мы пошли в игровой клуб с виртуальной реальностью. Я надела шлем, и мир погрузился во тьму, населенную зомби. Я вскрикивала от каждого шороха, а он, опытный и ловкий, командовал: «Даша, левее! Стреляй!» Один раз виртуальный монстр почти набросился на меня, и Вадим резко шагнул вперед, закрыв меня своим аватаром. Мое сердце распирало от восторга. «Он меня защищает!» Но когда игра закончилась, и я сняла шлем, растрепанная и вспотевшая, он скривился.
— Фу, вся мокрая, — сказал он с легкой брезгливостью и отошел, чтобы заказать нам лапшу.
Даже это я сочла проявлением заботы. Он же заметил, что я вспотела! Значит, смотрел на меня.
В лапшичной мы играли в карты. Он пообещал с напускной пафосностью: «Если проиграю, встану на колени». Я отчаянно желала его победы. Его победа была и моей победой. И он, конечно, выиграл, его ухмылка говорила: «Я же говорил». А я сияла, будто это я только что взяла главный приз.
Но бывало и иначе. Как-то раз в кафе, в середине нашего разговора, он вдруг достал телефон. Я думала, он проверяет курс биткоина. Но нет — на экране загорелась яркая анимация «Brawl Stars». Он просто ушел в игру. Прямо напротив меня. Я сидела, допивая свой латте, и наблюдала, как его пальцы быстро тапают по экрану, а его лицо было сосредоточенно и равнодушно ко мне. Эти пятнадцать минут я чувствовала себя пустым местом, прозрачным призраком. Но когда он наконец поднял взгляд и спросил: «Чего уставилась?», я лишь пожала плечами: «Ничего». И снова была рада, что он просто здесь.
Наступило 8 марта. Я уехала к родителям в другой город. Всю ночь накануне я делала за него сложное задание по политологии, к утру у меня слипались глаза. Я ждала. Хотя бы сообщения. Хотя бы «с праздником».
Телефон молчал.
К десяти утра, когда от надежды не осталось и следа, я заперлась в ванной и разревелась, уткнувшись лицом в полотенце, чтобы никто не услышал. Но мой брат, вечный провидец моих слез, подловил меня на выходе.
— Опять? — спросил он без лишних слов. Я лишь кивнула, вытирая щеки. Он тяжело вздохнул. — Соберись. Сегодня будет лучший день в твоей жизни.
И он оказался прав. Мы всей семьей — я, родители, брат и младшая сестренка — отправились в «Город профессий». Я водила сестру за руку, мы смеялись, пока она тушила игрушечные пожары или лепила булки из пластилина. Потом было кино, прогулка, магазин косметики, где брат сказал: «Выбирай что хочешь, сегодня все за мой счет». Он купил мне нежные розовые часы, о которых я давно мечтала, стопку новых книг. Мы объедались бургерами и картошкой фри — той едой, которую Вадим презирал, называя «помойкой». И в этот день, без его звонка, я чувствовала себя по-настоящему любимой и значимой.
Я вернулась отдохнувшая, с подарками и с неясным чувством обиды, которое сама себе боялась признать.
Наше первое свидание после моего приезда. Он встретил меня с букетом. Желтые тюльпаны. Я ненавижу тюльпаны, их удушливый запах и поникшие головки. Я люблю ромашки и воздушные гипсофилы. Но я прижала их к груди, как величайшую реликвию. «Он купил мне цветы!»
Мы снова играли в приставку. Я надела свое лучшее платье, но было прохладно, и сверху пришлось набросить старую, но очень уютную кофту мамы. Вадим окинул меня оценивающим взглядом.
— А кофта что за ужас? — спросил он. — Сидишь, как бабка на лавочке.
Мне стало стыдно и обидно. Но он же заметил! Значит, я ему не безразлична! Я поспешно сняла кофту, замерзла, но была счастлива.
Он не проводил меня до дома. В такси водитель, пожилой мужчина, покачал головой:
— Молодой человек? И даже до дома не провожает? Раньше рыцари были, а сейчас... не те нравы.
Я ничего не ответила. Вся дорога я смотрела на эти ненавистные тюльпаны и улыбалась. Сфотографировала их и отправила маме: «Вадим подарил! Он такой замечательный!»
Мама ответила: «Красивые! Рада за тебя, дочка. Но... будь осторожнее, ладно?»
Я не понимала, с чем мне быть осторожной. Да, он не такой, как многие другие парни. Но он вырос в другой семье. К тому же, он был порой так нежен со мной. С другими такого не бывало.