Нужно было испечь огромное количество пирожных, так полюбившихся всем в последнее время, а также приступить к приготовлению блюд к последней трапезе. Поэтому вместо отдельных порций пирожных она скатала тесто в виде больших рулетов и отправилась готовить еду к последней трапезе. Сегодня Гульзар не смог ей помочь. Он, как и все другие воины, был занят приведением базы в порядок.
Когда воины начали входить в зону приема пищи, Джен вносила в столовую тяжелую кастрюлю с первой партией рагу из дичи и очень удивилась тому, насколько они все были грязными и взъерошенными.
— Джен! — Гульзар бросился к ней, забирая у нее кастрюлю. — Что ты делаешь?! Это слишком тяжело для тебя, чтобы нести самой.
— Ну, я не буду утверждать, что она легкая, но, очевидно, я могу ее донести.
— Но ты не должна этого делать, — парировал он, и она просто покачала головой от того, как все теперь изменилось. Когда она впервые встретила Гульзара, он не посмел бы так с ней разговаривать. И ей понравились эти перемены.
— Ты знаешь, куда это поставить, — сказала она ему и затем вернулась на кухню, чтобы взять поднос с лепешками. Выйдя, она увидела взгляды, которые воины бросали на стол, где она подавала пирожные накануне вечером.
— Сегодня не будет никаких пирожных, ребята, — ей пришлось с трудом сдержать улыбку в ответ на стоны разочарования, которые заполнили комнату. — Но у меня для вас есть кое-что еще, что вы не попробовали.
— В нем есть шоколад? — спросил один из воинов с надеждой.
— Да, — рев одобрения встретил ее предложение. — Просто не так много, — и вновь последовали жалобные стоны. — Эй, вы еще не попробовали, и кто знает, может быть это понравится вам еще больше. Теперь наслаждайтесь своим рагу и лепешками, пока я буду резать рулеты, и вы сможете потом поделиться своим мнением со мной.
Джен вернулась на кухню, чтобы порезать рулеты, отложив немного для Майсы и Луола, а также порцию для Мак и Нихила. Сегодня вечером ни одна пара явно не собиралась есть вместе с остальными воинами. У каждого из них был повод для праздника. Она была более чем счастлива отнести им еду, прежде чем сделает то же самое для них с Трейвоном.
Вернувшись в столовую с подносом, девушка наблюдала, как воины приблизились к рулетам быстрее, чем накануне, но поглядывали на них с таким же скептицизмом и подозрением. Это заставило ее улыбнуться.
— У меня не было времени испечь брауни, поэтому я сделала их в виде рулета. Темные пятна, которые вы видите в своих кусочках, это шоколадные крошки, — ей пришлось быстро сделать шаг назад, когда ее заявление заставило воинов броситься к столу.
— Вы что делаете?! — потребовал Гульзар, кинувшись вперед, чтобы спрятать Джен себе за спину. — Вы, что, решили напасть на истинную пару Верховного главнокомандующего?!
Вдруг все воины замерли на месте от этого заявления.
— Гульзар, ты же знаешь, что никто не думал нападать на меня, — произнесла она, выходя из-за его спины.
— Они напугали тебя, — зарычал Гульзар.
— Возможно немного, но это совершенно разные вещи, — она ободряюще улыбнулась воинам. — Да ладно, ребята, я знаю, что вы никогда не навредите мне. Вы просто были взволнованы. Теперь я хотела бы, чтобы вы попробовали все это, чтобы я знала, нужно ли делать их снова.
Теперь уже гораздо медленнее воины приблизились снова. Вначале Нроа и Онп, а затем уже остальные выстроились позади них в очередь. Некоторое время спустя она услышала тихий гул их удовольствия и поняла, что это блюдо будет тоже хит.
— Благодарю, Эша Дженнифер, — сказал Онп, закончив дегустацию. Затем он приложил кулак к своей груди и слегка поклонился ей, прежде чем покинуть помещение. Один за другим, каждый воин подходил и повторял действия Онпа. В том числе и Гульзар, но вместо того, чтобы уйти, он сказал ей не беспокоиться о кухне, заверив, что останется и уберет ее. Поблагодарив его, она быстро ушла с тележкой с ужином и десертом.
***
— Трейвон? — пробормотала Джен, целуя его грудь, на которой она расположилась.
— Да, моя Дженнифер?
— Что это значит, когда ты кладешь руку себе на грудь и кланяешься кому-то?
— Это называется саливт.
— Саливт?
— Да, это высшая степень признательности и глубокого уважения, которую один воин может оказывать другому.
— Таким образом, это может происходить только среди воинов?
— Такая честь может быть оказана и другим, но этот жест предназначается только для кого-то, к кому воин испытывает наибольшее уважение.
— О…
Трейвон посмотрел сверху вниз, туда, где она лежала на нем.
— А почему ты спрашиваешь?
Повернувшись, Джен сложила руки на его груди и положила на них подбородок так, чтобы посмотреть на него.
— Потому что Онп сделал так сегодня вечером по отношению ко мне.
— Онп сделал так? — глаза Трейвона расширились. — Когда?
— Сегодня после последней трапезы. А затем каждый воин последовал его примеру.
— Каждый воин… — задумчиво спросил он.
— Да.
Трейвон почувствовал, как перехватило его горло при мысли о том, что каждый из его воинов почтил его истинную пару их знаком самого глубокого уважения. Они не были похожи на Спаду.
— Трейвон? Все в порядке? Быть может, они не должны были этого делать?
— Нет, я имею в виду, да, конечно, все в порядке. Это всегда выбор только самого воина, кого он чтит своим саливтом. Они отдавали тебе честь, Дженнифер. Из-за всего, что ты сделала для них, за то, что ты принесла в их жизнь. И я должен был первыми сделать так по отношению к тебе, — перекатившись, он изменил положение своего тела, и внезапно она оказалась под ним, когда он обхватил ногами ее бедра. Глядя на нее, он медленно и благоговейно приложил руку к груди, поместив ладонь в область сердца, склоняясь к ней ниже и ниже, пока его рот не встретился с ее губами.
— Я буду чтить тебя всегда, моя Дженнифер, потому что ты — моя жизнь, — прошептал он у ее губ.
— Трейвон, — хрипло прошептала она, обнимая его за шею. — Разве ты не знаешь, что это для меня честь — быть твоей. Ты являешься Верховным главнокомандующим Кализианских войск, самым уважаемым, достойным мужчиной, которого я когда-либо встречала. Ты — потомок от самого великого Императора во всей истории Вселенной. То, что его имя забыто, не имеет значения. Он живет в твоем сердце, твоей душе, в ваших историях и мифах. Но правда в том, что для меня все это не имеет значения, потому что когда я смотрю на тебя, я вижу лишь только тебя. Трейвон. Мой Трейвон. Моя истинная пара.
— Богиня, Дженнифер, — завладев ее губами, он устроился между ее ног, и набухший кончик его члена прижался к ее влажному входу. Именно тогда он вспомнил, что они отдыхали после предыдущего жаркого слияния, когда она спросила о саливте. И хоть он за это время уже пришел в себя и вновь стал тверд, он не был уверен, что Дженнифер смогла достаточно отдохнуть после произошедшего. Ведь он никогда не сделает ничего, что навредило бы ей. Но Джен обняла его за шею и обхватила ногами его бедра, поощряя проникнуть внутрь.
— Ты уверена? — спросил он, отстраняясь достаточно, чтобы посмотреть на нее.
— Да, ты мне нужен, Трейвон.
Услышав такое желание и потребность в ее голосе, он тут же ощутил непреодолимую тягу окунуться в ее гладкое гостеприимное лоно. Это заставило его хотеть погружаться в нее снова и снова, пока она бы не закричала его имя, когда они взорвались бы вместе, и он наполнил бы ее своим семенем. Но он этого не сделает. Она была слишком драгоценна для него, и он должен был позаботиться о ней.
Он начал медленно погружаться в нее, двигаясь вперед и назад, пока не оказался в ней так глубоко, как только мог.
— Богиня, Трейвон, так хорошо, — простонала Джен, выгнув спину, пытаясь прижаться к нему еще ближе. — Ты заставляешь меня чувствовать себя так хорошо.
— Я всегда буду делать это, моя Дженнифер. Я обещаю.
— Тогда исполни свое обещание и люби меня так, как ты этого хочешь, и так, как нужно это мне, — она посмотрела в его сверкающие глаза. — Мне нужно почувствовать твою силу, Трейвон, и твою мощь. Когда я в твоих объятиях, и ты глубоко внутри меня, я чувствую себя защищенной и такой любимой.