– А я предупреждала, события будут развиваться именно так! – победоносно зыркнула мадам на Мишку и тут же обратила взоры на главного. – Но Вы и слышать не хотели, говорили о необходимости новой крови, иных подходов, вот и получайте, извольте !
Все слушали, сидели тихо, как мышки. Крутануло сильно, будто колесо обозрения сорвалось с шестерёнок. Подтекст былой сердобольности и внимания к его персоне отчётливо проступал перед глазами, как в лаборатории обретает краски цветная фотография, погружённая в проявитель. Для полноты рисунка не хватало красной лампы-подсветки, чтобы не засветить всю листовую пачку прежде времени.
Уже после состоявшегося аутодафе при встречах с соглядатайшей его так и подмывало спросить:
– Это месть за дочку или существуют другие причины ?
Но так и не решился, духа не хватило. Сама же разборка, как ни странно, катастрофических последствий не имела: шеф деятельность молодого начальника оценил положительно (есть за что), предложив наладить коммуникацию (т.е. умение общаться) с подчинёнными и не брать на себя весь объём работы.
– У Вас же целый отдел, так что не стесняйтесь, загружайте ребят и помните: Вы – руководитель, начальник ! Интригуйте, если надо, и помните, что я Вам советовал при назначении.
Совет Мишка помнил, но напоминать, кто стоит за спинами его коллег не стал. Про тот факт, что выполнять сыплющиеся задания легче самому, чем тратить время на обучение неумех, говорить смысла не имело. Всяким контактам с обладательницей чудо-камня пришлось положить конец, однозначно и бесповоротно: подлость он простить не мог.
Рыночный разгуляй, тем временем, набирал обороты, поражая самое богатое воображение умудрённого разнообразным жизненным опытом населения. Толкователи существа происходящего не теряли боевого задора, искусно превращая ранее озвученные постулаты в свою противоположность, ловко опровергая собственные доводы и доказывая непригодность ранних подходов. Излагали самозабвенно, взахлёб, возражения специалистов и экскурсы в историю во внимание не принимались, строгость твердых взглядов в объективы телекамер в сочетании с тональностью речевого потока успешно подменяла логику, не давая возможности оппонировать. До рукопашной пока не доходило, хотя руки так и чесались, но расходились в основном мирно. Звучавшие рассуждения походили на магические заклинания, почти мантры. Живописали, шаманили понемногу. Казуистика телевещателей походила на карусель словесности, канатоходцы - мастера циркового искусства - с завистью внимали чудесам демагогии.
И надоело. Сначала Михаилу, Светлане надоест позже, о чём она скажет Мишке на вечеринке (слово корпоратив ещё не вошло в обиход), организованной по причудливому стечению обстоятельств её фирмой в том же самом ресторане, где когда-то было положено начало их знакомству.
Зал ресторана преобразился до неузнаваемости – слегка задёрнутые портьеры, собранные в пучок книзу, создавали иллюзию трапецивидности широких окон, стены обшиты панелями, в стразах люстр а-ля Мария Антуанетта переливалось отражённое свечение лампочек в настенных бра, непринужденно и гармонично перекликавшееся с чинностью всего антуража. Появились обшитые кожей развалистые кресла с ножками-лапками, невысокий подиум господствовал над залом (без шеста), отделанные венецианской штукатуркой стены в сочетании с декоративными портиками и панелями в оттенках португальской пробки говорили о серьёзности заведения. Отсутствовавший оркестр заменяла мощная аудио-система Bang&Olufsen, из огромных динамиков лилась мягкая музыка. Сервировка больших изменений не претерпела: те же скатерти, премиальные столовые приборы, тарелки в эксклюзивном исполнении, салфетница с салатницей, но появилось и любопытное новшество – похожий на ложку отоларинголога шпатель с выемкой-пенальчиком для крошек со стола, куда их регулярно смахивали кружившие по залу вышколенные официантки. Да, чуть не забыл – ещё и фарфоровая креманка, то ли для конфет, то ли под мороженое. Нововведение такое.
Благопристойно.
Естественное желание Светланы выяснить, как сложилась судьба её Alma Mater после произошедшего передела собственности, натолкнулось на глухую и даже враждебную стену неприветливости бывшей коллеги, ныне распорядительницы по залу. Светлана хорошо помнила скромную девушку, робко представшую когда-то на собеседовании перед шефом и постоянно обращавшуюся к ней за советом, делившуюся потом своими опасениями и часто жаловавшуюся с просящим выражением лица на резкость сотоварищей по цеху. Теперь заматеревшая коллега сделала удивлённые глаза, демонстративно не узнавая Светлану и заявив хорошо поставленным голосом, что подобной информацией она не располагает, справок не даёт, ибо последнее не входит в её обязанности, и вообще внутренние дела компании-владельца относятся к разряду коммерческой тайны. Светлану она не знает, видит впервые !