– Хватит спорить, банкуй, - выход из ситуации нашла, как обычно, Света.
Накатили, повторили. Водка казалась вкусной, закусывали странными сырами, фокаччо, добавляли в парке, на природе, потом у метро, сообразив нечто вроде нынешней шаурмы (вижу, даже комп не выдерживает новояз, не узнаёт, подчёркивает), просто запихнули две сосиски в разрезанную пополам французскую булку (семь копеек стоили когда-то, очень вкусные, мягкие такие). Утром спор едва не возобновился, но Света мудро взяла инициативу в свои руки, оборвала, дополнительная аргументация так и не вышла наружу, осталась прозябать в неведомых недрах.
– Продолжения не будет, мне всё равно пора менять работу, так что я решила. Лучше почитай газеты, я – в магазин.
Решимость вызывала уважение, хотя и посоветоваться можно заранее, не доводить до дискуссии, поговорить, думал Мишка, но газеты послушно взял (социальные сети ещё не вошли в каждый дом, почтальоны, правда, куда-то делись, по квартирам прессу уже не разносили, но в ящики внизу лестничных клеток кидали исправно).
Парадигма претерпела новые изменения, златоусты неистовствовали по-новому. За причитаниями о саморазрушающейся от излишеств Западной Европы (где-то он уже слышал подобное насчёт Древнего Рима) и хиреющей от своей беспомощности Америки следовали бодрые отчёты о деятельности руководителей районного или городского масштаба, добившихся значительных успехов при озеленении города, строительстве нового жилья и детских площадок, закладке парков, открытии выставок и новых памятников, ремонте дорог, борьбе с преступностью, благоустройстве дворов и облагораживании палисадники, инициации технопаров и наукоградов, прокладке маршрутов выходного дня, укреплении здоровья долгожителей - всё во благо населения ! Описания новообретённой данности, напоминавшие конвульсивные всхлипы, перемежались здравицами, воспевавшими поэзию природы, живописавшими спортивные достижения, раскрывавшими загадки отреставрированных усадеб и секреты случайно найденных в ходе раскопок в центре города кладов. С непонятной настойчивостью навязывались стальные двери, стеклопакеты, ставни, козырьки над подъездами, а также: шпон, массив дуба, кованые изделия, здоровое питание, уникальные методы лечения, услуги установщиков, решал-юристов, правовых комитетов, экстрасенсов и гадалок, массажисток и организаторов всяческих под-видов досуга. Яростная реклама предлагала разнообразные методы сохранения сбережений, рецепты бодрости и долголетия, а заодно и обеспеченной старости, коротких знакомств, безопасного общения и безотказного обольщения. Навязчивой требовательностью отличались объявления о покупке старой мебели, часов, холодильников (что не исключало их ремонта, недорого, безусловно), сервизов, статуэток, хрусталя, наград, книг, марок, открыток, самоваров, винтажных игрушек, нот, журналов, монет, плакатов, старинных фотографий, патефонов, видео-аудио-вело-техники в одном флаконе, иудаики (?), дополнявшихся объявлениями о грядущих слушаниях по всем вопросам без исключения (вроде как «Активный гражданин»), предложениями скидок и участия в проектах и неизменно завершались несколькими короткими анекдотами, порой весьма остроумными, а также гороскопами, пользовавшимися у населения наибольшим спросом благодаря своей краткости и всеобщего интереса к предсказуемому, определяемому расположением звёзд. Так что прочитывались газеты на удивление быстро. Только однажды Мишку зацепило объявление от некоей специалистки, представившей себя как коуча ресурсных настроений, но смекалистая Светлана доходчиво и остроумно разъяснила, про какие ресурсы идёт речь и решительно отобрала у друга газету, видимо в целях сохранения пресловутых активов дружка.
CASE
Время длинных безнадёжных очередей, создаваемых людьми с потерянными лицами, казалось, прошло навсегда. Отдельные всплески массового ажиотажа, подогреваемого сарафанным радио после возникновения очередного дефицита, купировались довольно быстро возмущёнными комментариями новоявленных теле-мыслителей, исключавших возможность повторения любых кризисных явлений во вставшей на новый путь стране. Канули в Лету пресловутые «Берёзки», где в своё время продавались элитные в понимании советского гражданина товары, причём их закрытие сопровождалось издёвками журналистов, развенчивавших нездоровые потребительские наклонности отдельных групп населения, немедленно сформировавших длинные очереди в стремлении избавиться от так называемых «чеков» - альтернативного средства платежа - приобретённых неизвестно какими путями. О том, как доставались они бедолагам, вернувшимся из длительных загранкомандировок и трудившимся в порой невыносимых условиях при экономии на всём, что возможно, никто не вспоминал. Тогда, воодушевлённое развёрнутой травлей большинство, вяло потягивая вновь появившиеся в продаже веселящие напитки, злорадно усмехалось, проходя мимо выстроившихся рядами страдальцев. Причём для обладателей квази-валюты придумали особую форму расплаты, в соответствии с которой аутентичность чека после выписки товара следовало подтвердить в соответствующей организации и только потом разрешалось получение заветного предмета потребления, на что тратился дополнительный день. На изумлённые вопросы покупателей о смысле подобной процедуры звучал иезуитский ответ: