Выждав для солидности ещё три дня (не бежать же сломя голову в банк, засмеют), исполненный энтузиазма Михаил направился к означенному финансовому учреждению и … обмер. Очередь ко входу надёжного банка начиналась прямо у метро, старушка-активистка держала в руках какие-то списки, отбиваясь от наседавшей на неё толпы людей и одновременно ожесточённо споря с бородатым мужчиной, размахивавшим похожей стопкой и сопровождавший махательные движения криками про «ведущуюся запись с пяти утра». Выяснилось, что три дня назад банк заявил о своей неплатёжеспособности, но средства обещал всем вернуть, включая валютные вклады, осторожно начавшие входить в моду после длительного запрета, когда подобные операции считались уголовным преступлением. Теперь, озабоченные неприятной новостью (ежедневные выплаты возвращаемых средств лимитировались), вкладчики немедленно бросились штурмовать операционный зал, где функционировала единственная касса с испуганной девчонкой, по иронии судьбы – той самой, принимавшей вклады и заверявшей Мишку в надёжности и сохранности неделей раньше. Сотрудница регулярно исчезала в недрах внутриофисного лабиринта, потом возвращалась с извиняющимся лицом, объясняя задержки постоянными совещаниями у руководства и поиском решения возникших проблем. Обойти списки – добрую советскую традицию, в одночасье возродившуюся как по мановению волшебной палочки – никакой возможности не было: едва не передравшиеся очереди пришли к консенсусу, пропуская друг друга «через одного» и зорко следя за проходом альтернатов в соответствии с согласованными приоритетами.
Фантасмагория, слепок с недавнего прошлого, оживлялась регулярными подходами к замершей массе неких молодых людей, отрывисто и шёпотом говорившим нечто томящимся в ожидании страждущим и иногда уводившим согласившихся в неизвестном направлении. Многоголовое чудище волновалось, значительного прогресса в сторону уменьшения численности голов не наблюдалось, как и не предвиделось выхода из сложившейся ситуации. Иногда к охранникам подходили неизвестные, манерами и выправкой напоминавшие когда-то увиденных Мишкой молодцов на Фестивале, и, предъявив красные корочки, беспрепятственно проходили внутрь. Люди безмолвствовали, не препятствовали. Со стороны выглядело пристойно, а вот какие эмоции бушевали внутри новообразования, не смогу описать, не хватает эпитетов.
Обескураженный, Михаил отправился домой. Он всегда следовал одному правилу, ставшему частью натуры: никогда не делиться своими фобиями, огорчениями, сомнениями, держать их при себе. Всегда найдётся нытик, который постарается переложить печали на ближнего в поиске сочувствия, участия, пристойной ремарки, слезливого взгляда, в общем – деланой эмоции, соответствующей запросу на сопереживание. Напрашиваться на сопричастность, вымучивать мольбу о жалости давно стало для него синонимом слабости, как призыв к единению в совместном страдания, в попытке освобождения от дурных предчувствий, ожиданий, чтобы переложить их на собеседника.
Катарсис на заказ.
В предопределённость не верил, старался ни с кем не делиться, виня во всех неурядицах только себя самого, за заискиванием – требовательность, скрытый намёк на ожидаемую искренность, простодушие, утешение.
Но заело сильно – свои же, кровные, с трудом отбитые от прихлебателя, и всё отдать, сдаться, порассуждать о карме, приняв на деле участие в обряде группового самопожертвования. Соблазн романтики возвращения в некогда утраченную нормативность минул безвозвратно, но плана по спасению средств не вырисовывалось (такое часто случается со специалистами, теряющимися перед лицом неожиданного в своей епархии). Эмоции захлёстывали, мешали думать, искать выход, который подсказала Светлана.
– Надо отправить уведомление о переводе в другой банк, там и получишь наличкой. Только подбери на этот раз понадёжнее, чтобы снова не влипнуть в историю. Вечно проблема с тобой !
Надежным всегда считался один-единственный на всю страну Банк, ранее носивший странное название сберегательной кассы. Туда и направился Михаил по прошествии очередной недели, проделав предложенные Светланой необходимые манипуляции. Но не всё оказалось так просто – его как будто ждали, с удовольствием изобретая новые изощрённые преграды на пути к достижению поставленной цели: получить свои деньги. Очередное препятствие приняло обличье вечно сонной возрастной операционистки, подтвердившей поступление средств на очередной, недавно открытый Мишкин счёт, и тут же спокойно заявившей: