– Деньги выдать не могу, они пока не накопились, но можете приобрести что-нибудь по безналу, например переводом в… «Берёзку»! Эта сеть теперь доступна для всех, вы что, не слышали ? А ещё за рубежом работаете !
От шока Михаил едва не потерял дар речи, но быстро взял себя в руки.
– Во-первых, «Берёзки» недавно закрылись, к Вашему сведению, приобретать там я ничего не собираюсь. А во-вторых, что значит «не накопились»!? Это как понимать – они к вам поступили, верно ?
– Ну да, только в наличии их нет, они на счету болтаются, надо подождать, может кто-то сдаст аналогичную сумму, тогда и получите. Так что заходите почаще и не мешайте работать. Следующий ?
Продолжать разговор не имело смысла, расстроенный он отошёл от окошка-амбразуры, за которым гордо восседала представительница системообразующего финансового учреждения. Пригнулся интуитивно: складывалось впечатление, что в спину прилетит. Страшновато, пальцы похолодели, ноги ватные, тупик.
Череду дальнейших мытарств излагать не стоит, они слишком утомительны для терпеливого читателя. Главное, ему удалось невозможное: совместить свой неожиданный визит в отделение досточтимого Банка со звонком в центральный офис, где были крайне озадачены позицией сотрудницы и тут же перезвонили при его бдении у заветного окошка.
Уже знакомая нам дама вначале грозно посмотрела на надоедливого посетителя, но раздавшийся звонок с последовавшим нелицеприятным диалогом способствовал благоприятным изменениям на физиономии держащей финансовую оборону служащей. Складки разгладились, заиграла приветливая улыбка, даже, как ему показалось, промелькнул интерес к его личности.
– Вот как хорошо, что Вы зашли, очень вовремя, мы Вас давно ждём ! А то я в прошлый раз смотрела на Вас (видимо, имелось в виду предыдущее, четвёртое посещение), но думала, что это не Вы! Вот как получилось, понимаете.
Реагировать на подобные выверты Мишка не умел, не научился. Регулярно пополняемый самыми разнообразными ухищрениями его сотрудников инструментарий интеллектуального жонглирования не шёл ни в какое сравнение с изворотливостью многоопытной госслужащей.
– Так я могу получить всю сумму сейчас и сразу? И счёт закрыть раз и навсегда !
– Ну конечно же, Вы очень вовремя пришли, как я сказала. Вот Вам жетон, распишитесь здесь – и в кассу, кассу! Я сама позвоню, предупрежу.
Перед ним сидела совсем другая дама – благожелательная, отзывчивая, чуткая, с пачкой шуршащих, зеленоватых, источавших особый, свойственной только этой валюте, аромат. Придумали же такое. Отсчитала, Михаил взял пачку, демонстративно медленно, как при замедленной съёмке, мусоля пальцы, перекинул веером, тасуя воображаемые игральные карты, потом пересчитал, ещё раз, и ещё. Кассирша ждала терпеливо, не возникала, выстроившееся в ряд клиенты помалкивали, осознавая всю серьёзность момента.
– Порядок ? – участливо поинтересовалась сотрудница, внимательно отслеживавшая каждое движение.
– Да, спасибо.
Поблагодарил, домой возвращался триумфатором, небрежно швырнул пачку купюр на обеденный стол.
– Неужели, не может быть, - восхитилась Светлана. – Не верю ! Прозвучало театрально.
Событие отметили, деталей не обсуждали, слишком тягостное впечатление осталось от пройдённого пути, почти запредельного. Начинало казаться, что окружающий мир обрел неожиданное свойство развиваться по формуле «вопреки», будто некто свыше, своего рода Уицраор, конструировал препятствия и с интересом наблюдал, как их обойдут испытуемые, сколько смекалки и изобретательности проявят на этом пути и какие новые барьеры можно возвести для усложнения последующих задач.
Пока что складывалось, люди выживали, себя сберегали, солидаризировались и социализировались, преодолевая собственный эгоизм и честолюбие. Надолго ?
РОДИТЕЛИ
Замечено, старение родителей происходит одномоментно: ещё вечером сидят за столом, воркуют, делятся, а утром – другие люди. Так произошло и с предками Светланы: вчера весело внимали очередной Мишкиной истории, перекидывались комментариями, а утром на кухне встретился с двумя с трудом узнаваемыми стариками. Не то, чтобы дряхлыми, но какими-то опущенными, с отрешёнными взглядами, блуждающими глазами и застывшим выражением на лицах – как послевкусие от неприятной новости. Так и останется.