Яна
— Черт. Ты не могла как-то по-другому меня позвать? Торт? Серьезно? — спускаясь по лестнице шепотом шиплю на Анету.
— Ну извини. А что я должна была делать? Сказать, что за тобой приехал муж? — ворчала Анета и отбирала от меня плед с телефоном. — Ты лежала, потому что тебе стало плохо. Ты меня поняла? — поправляя мои волосы, давала последние наставления подружка.
— Окей. Не беси меня.
— Ты очень злая стала, Яна. Карпова хоть с потрохами не съела?
— Очень смешно.
Девушки сидели на кухне и отвлекали Володю, да не все. Кэтрин рылась в холодильнике. Стопроцентно ищет курятину, которую я успела съесть.
— Если ты ищешь курицу, то ее нет! — выкрикнула я к девушке и подошла к Володе. Парень поцеловал меня в щеку и улыбнулся.
— А где она? — спросила Кэт.
— Тебе ее вернуть? — я нагло смеялась над девушкой. Во время беременности мне все прощалось, и этому я была безгранично рада.
— Фу-у, Ян! Я не буду есть твои блевоты.
— Вот и решено.
Распрощавшись с девушками, мы сели в автомобиль и поехали в арендованный нами гостиничный номер.
— Как посидели?
— Хорошо. Много смеялись, кое-кто и пил, а кое-кто, то есть я, многовато съел! — улыбнулась и положила руку на живот. С недавних пор это моя новая привычка. Психологи говорят, что беременные автоматически тянут свои руки к животу и тем самым хотят защитить свой плод. — Включи кондиционер. Жарко в машине.
Парень выполнил мою просьбу, а я отвергла голову на спинку сиденья и закрыла глаза.
Сергей. Я с ним говорила. На моем лице появилась улыбка. Так перепугалась, когда Аня взяла трубку и я услышала его голос. А вот когда Кэт нагрубила, еле сдержалась, чтобы не рассмеяться на всю комнату. Но не удержалась и отозвалась, а уже после этого Одри с Кэт выпроваживали меня к разговору с тренером.
Я хотела увидеть его, услышать голос, и это случилось, но… но я не рассчитывала на его улыбку, смех и цитирование отдельных отрывков из моего письма. Именно через это и расплакалась. Я и без того довольно эмоциональная, а тут еще Сергей такое говорит!
Я бы, наверное, себя пристрелила в тот момент, если бы не моя беременность. Мой сыночек — вот что помогает мне удержаться на плаву. Конечно же, основа — Сергей, но сын сейчас ближе ко мне.
Я снова обняла небольшой живот и улыбнулась. По телу прошлась волна любви — материнской любви к еще нарождённого ребенка.
Вернулись мы в Ванкувер где-то через неделю после моего разговора с Сергеем. И начался круговорот стандартных событий: у меня — дизайнерские курсы, магазин, новые эскизы, а у Володи — куча судебных процессов. Адвокатом он был от Бога и любил это дело, в отличие от меня.
— Достали! — зашла в свой магазин и громко грохнула дверью.
Девушки уже привыкли, что я могу зайти с плохим настроением из-за тех сумасшедших журналистов.
Один раз вообще заловили меня в ресторане, в котором мы с Володей ужинали, у самого выхода из уборной, и начали брать интервью. Тогда едва сдержалась, чтобы не послать их, но нужно было держать марку Купчинской, поэтому ответила на несколько вопросов, а уже дома Володя был вынужден выслушивать мои сожаления и проклятия. После того случая мы не посещали рестораны просто так, а если и выбирались, то мужчина провожал меня в уборную, ждал пока сделаю свои дела, и уже вместе мы возвращались за столик. Все время со мной был собственный водитель и охранник в одной персоне.
Володя очень переживал за меня и за будущего ребенка, поэтому запретил выходить куда-нибудь без Стивена. А я этому и не противилась.
Сегодня было одно из тысячи утров. Все шло, как и всегда, и к определенному моменту.
— А-а-а… — застонала от боли в низу живота. — Володя! — крикнула из всей силы, на которую была способна. — Володя! — повторила еще раз и изогнулась пополам. Только тогда я заметила, что кровь смешалась с водой. Я так перепугалась, что закричала будто резаная в третий раз: — Володя-я-я!
Парень уже стоял возле меня смотрел на ту же самую картину, что и я. Вытащил меня из душа, закутал в халат и взяв на руки, понес к машине.
Володя вел машину словно сумасшедший, пока я корчилась от боли. Когда мы были в больнице, то белый халат стал практически красным. Только тогда я начинала допускать мнение, что все может быть очень-очень плохо.
— Вов… — со слезами на глазах взглянула я на мужа. На нем не было лица.
— Все будет хорошо, Яна. Слышишь? Хорошо. Я буду рядом с тобой, а ты….
Далее я не услышала, потому меня вырубало: то ли от потери сознания, то ли от шока и крови, которую потеряла — и это было к лучшему, потому что я бы себя морально убила!