— Это очень просто понять, — делая "троллий вброс", объяснил я ему своё виденье вопроса, — Возьмём в качестве примера пару молодых людей, у которых, до их встречи, секса в жизни не было. Они встретились, он у них появился. Если бы это занятие было очень интересным, то они бы продолжали им заниматься друг с другом и дальше. Но, как говорит нам беспристрастная статистика, меньше чем через год пара расстанется и побежит искать себе новые половинки. Исходя из этого, сонсен-ним, несложно сделать вывод, что секс — занятие не особо интересное и быстро приедающееся. Любовь, про которую все много слышали, но мало кто видел, — вот интересное занятие. Говорят, ей можно заниматься всю жизнь.
После моих слов о любви класс перестал ржать, а преподаватель — задумался.
— Зрелое размышление, сделанное на основе личного наблюдения. Молодец! — похвалил меня преподаватель…
Вопрос любви, как и другие подобные интересные вопросы, мы обсудим на наших последующих занятиях, — продолжил урок сонсен-ним, — а сегодня я просил вас подготовиться к обсуждению темы — развитие ценностно-смысловой сферы личности, посредством сообщения ей духовно-нравственных и базовых национальных ценностей…
Короче говоря, как я понял из дальнейшего, вначале нас будут учить помогать людям. Благотворительности, одним словом. Поскольку айдолы — люди публичные, то они должны и это уметь. Идея учить такому показалась мне поначалу странной, но потом, после обдумывания, я решил — "почему бы и нет? Если всякое действие человека имеет духовную составляющую — желание сделать, и практическую составляющую — само действие, то, может, нам расскажут про вторую, практическую часть благотворительности? Когда, сколько, как, кому? А то все больше упирают в веление сердца, но ведь есть же присказка, что голодному нужно дарить удочку и учить ловить рыбу, а не давать ему тупо деньги каждый раз, когда он проголодается. Может, как раз нас и научат различать — кому деньги давать, а кому — удочку?"
Но вот что-то как-то у нашего молодого препода — "не зашло". Чё-то он мямлил, мямлил, цитируя ничего не говорящие мне всякие конфуцианские тезисы и цитаты, народ вокруг старательно записывал, а сути я в этом так и не видел. Кончилось дело тем, что в конце-концов сонбе выставился на меня одного, не пишущего, вопросительно приподняв брови.
Имея опыт из прошлой жизни, и зная, что когда препод на тебя вот так вот вопросительно смотрит, то молчать нельзя, нужно показывать, что ты не просто так сидишь, балду гоняешь, а мыслишь, впитывая сказанное учителем, я поднял руку.
— Сонсен-ним, можно вопрос? — спросил я.
Сонсен-ним почему-то удивился, впрочем, как и все окружающие, повернувшись ко мне из-за столов.
— Сонсен-ним, скажите, а кому правильнее жертвовать, — спросил я, решив поболтать с ним "за жизнь", так, как порой болтали мы с преподами в нашем институте, — детям или старикам?
После моего вопроса, мне показалось, что в окрестностях крепко озадачились все, включая и учителя.
— Объясни подробнее свою мысль, — попросил он, — я хочу понять, в чём суть твоего вопроса.
— Понимаете, сонсен-ним, — неторопливо я начал объяснять свои "непонятки", — говоря о благотворительности, мы должны иметь в виду не нечто общее, оторванное от жизни желание добра, а действия и поступки конкретного человека. А у конкретного человека ресурсы ограниченны всегда, он ведь не бог. Он может отдать только часть того, что имеет. Поскольку ресурс ограничен, то возникает естественное желание получить максимум от его использования. И вот тогда возникает вопрос. Есть, например, — ребёнок и старик. Помочь можно только одному из них. Кому будет правильнее помочь?
— А ты как сама думаешь? — заинтересованно спросил меня преподаватель.
— С логической точки зрения, помогать нужно ребёнку, — сказал я, — для государства выгоднее, чтобы он вырос. Он будет работать, платить налоги. В стране будут рабочие руки, которые могут помогать тем же старикам. Но с точки зрения справедливости, это несправедливо по отношению к пожилым людям. Они проработали всю жизнь, и у них нет впереди столько времени как у детей. Они уже ничего не могут сделать, и им остаётся только умереть. Это приводит меня, сонсен-ним, к философской дилемме, на которую я не нахожу ответа. Как быть?
— Ты смешиваешь в своём вопросе глобальные и частные понятия, — ответил мне сонсен-ним, — благотворительность, зачастую не имеет под собой рационального, ибо тогда это уже расчёт. Желание помочь — это движение души, а не оценка эффективности вложения средств.
Наверное, стоило бы на этом, и закончить разговор с преподом. Не стоило спрашивать, что раз это индивидуальное движение души индивидуума, то на кой тратить время на занятия тому, чему нельзя научить? Душа она либо есть, либо нет…