— Да. — твердо говорит Батор: — потому что вокруг меня девушек вообще нет. Ни сомнительной наружности, ни… вообще никаких! Сволочь ты Витька.
— Почему это? — вяло удивляется Виктор, сплевывая раковину и набирая воду в сложенные ковшиком ладони.
— Потому что успехом у женщин пользуешься, вот почему. — говорит Батор: — и чего они все в тебе нашли? Мышцы и у меня есть, вон. — он сгибает руку в локте и демонстрирует свой бицепс: — видал! Да я гирю в шестнадцать килограммов могу одной рукой, вот так…
— Круто. — соглашается Виктор и полощет рот. Сплескивает лицо холодной водой.
— И я тебя умнее. Вот что ты знаешь о апории дихотомии в парадоксальных афоризмах, а? Вот то-то же. Я между прочим много читаю и сам изучаю! И стихи пишу.
— Правда что ли? — удивляется Виктор, промывая щетку под краном: — стихи?
— Не веришь? Как там… тебя так сильно я люблю, что тут же сброшусь по рублю! Рифма, во!
— Теперь понимаю, почему девушки тебя как огня боятся. Ты им стихи свои читаешь. — вздыхает Виктор: — а в остальном ты прав, конечно. И вообще, чем меньше женщину мы любим — тем больше нравимся мы ей. Ты, Батор, нормальный парень, но с давлением сильно уж пережимаешь. Не стоит сразу же…
— Что ты понимаешь! Сколько крови, сколько песен за прекрасных льется дам! Если не завоевывать сердце женщины — для чего еще нужен мужчина! — Батор поднимает руку вверх и тычет указательным пальцем куда-то в потолок: — только в пылу любовной битвы и выковывается сталь моей истинной любви!
— О, господи. — Виктор хватается за голову: — пожалуйста, не ори ты так, у меня голова раскалывается.
— Это портвейн. — кивает Батор: — или чего вы вчера там пили с Федоссевыми? Нашел с кем связаться, Витька, старший брат там вообще алкаш алкашом, из трезвяка не вылезает. Кроме того — сиженый за хулиганку.
— Да не сидел он. — морщится Виктор: — у него приводы были по малолетке, а потом в СИЗО недельку пробыл, пока подозревали.
— Все равно. Нашел с кем пить. Кстати, а у нас со Светкой сегодня свидание! — выдает Батор: — потому как ты ее разочаровал. Интересно чем?
— О. Привет орлы! — в умывальную входит бодрый Гоги Барамович Зурабишвили в семейный трусах, белой майке и с полотенцем через плечо: — ранее утро, а наш вчерашний пациент уже на ногах. Честно говоря думал, Витька, что ты сегодня на работу не пойдешь. Привет, Батор!
— И наше вам с кисточкой. — отзывается Батор, пока Виктор молча — освобождает место перед раковиной: — а что это он «пациент»? Его вчера в отделении приняли?
— Еще как! Сам Михал Борисыч этим Дон Жуаном занимался. — довольно хохотнул Гоги и хлопнул Виктора по плечу: — но силен, брат! Вот прямо как я в молодости, я же в Тбилиси ни одной красотки не пропускал!
— Да мы просто в парке гуляли… — оправдывается Виктор: — а там Алена и Маша с какими-то монтажниками связались…
— Ха. Не умеешь ты рассказывать, товарищ Полищук, у тебя из уст самая красивая легенда станет книгой инвентаризации. Скучной, предсказуемой и с недостачей в пять лет лишения свободы. — упирает руки в бока Гоги Барамович: — слушай сюда, Батор, чего этот скромный учитель физкультуры вчера учудил. Для начала, — и он поднимает палец вверх: — не такая древняя, но уже такая легендарная легенда о том, как на обычного, понимаешь, советского педагога упало благословение Купидона!
— О, господи. — говорит Виктор: — а мне еще побриться нужно, у меня же школа сегодня. Ученики ждут, а я в таком виде…
— Стоять! — Батор придерживает его за локоть: — что-то тут воняет. Прогнило что-то в Датском Королевстве, принц Гамлет. Стой, пусть вон Гоги Барамович расскажет, почему это ты у нас Дон Жуан и откуда тут купидон. Что-то не нравится мне это… предатель!
— Чего это я предатель? — Виктор открывает мыльницу и ставит ее на соседнюю раковину, достает помазок и мочит его кончик в текущей из единственного рабочего крана воде.
— Слушайте, помолчите, э? Я же Легенду рассказывал. — повышает голос Гоги, вешая полотенце на гвоздь, вбитый в стенку: — про то, как один очень грустный бог любви и разврата летел над нашим городским парком культуры и отдыха, понимаешь. И вот уже почти прицелился он в товарища заведующего городской библиотекой Мазурина Тимофея Зазубовича…