— Все-таки вы поэт, Женечка. — кивает Виктор: — но нету у меня никакого секрета, товарищи. Как там в анекдоте — ну сплю я с сестрой своей жены, но это тут при чем?
— Ты еще и с сестрами спишь. То есть дюжину твоих баб нужно на два умножить⁈ Погоди-ка… а если у кого по две сестры⁈
— Нету секрета. Нет, просто… если вот прямо честно, то я, товарищи — бабник. — говорит Виктор: — вот и весь секрет.
— Ну, — кивает Батор: — так все бабники. Вон даже Женечка у нас бабник. Признавайся, приставал к Снегурочкам, а?
— Как можно! — обижается Женечка: — да я так упился, что не то, что приставать — стоять прямо не мог. И потом — вот как к ней приставать, если она уже на пятой квартире прямо в коридоре все полы заблевала, а ближе к десятой — заснула прямо в лифте и обмочилась? Не всякий может Новый Год Снегурочкой вывезти и в живых остаться. Это экзистенциальное испытание.
— Не. — Виктор качает головой: — я не такой бабник как вы. Я — Абсолютный Бабник. Возведенный в степень и абсолют. Я не могу давать клятвы верности и заранее всех предупреждаю об этом, ферштейн? Ленивый я. А потому не хочу врать. Толку? Женщины — они как Жароптицево перо из сказки Ершова. Потом начнется — туда не ходи, на ту не смотри. А я люблю на берегу все прояснить. Мол так и так, уважаемая, я — бабник. Ходил по бабам, хожу и буду ходить. Крокодил, крокожу и буду крокодить так сказать. И если с этим все в порядке, то добро пожаловать, будем сексом заниматься. А если нет…
— А. Ну тогда понятно почему бабы тебе не дают. — говорит Батор: — нельзя так. Бабе завсегда врать нужно, что она у тебя единственная, вот.
— Сказал человек, который пошел и Светке ляпнул про Марину. Иронично.
— Это все ты мне посоветовал! — ревет Батор: — предатель!
— А НУ-КА ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ! РЕБЕНОК СПИТ! — раздается крик из окна и трое за столом — замолкают.
— Как она может спать, если Самира так орет? — тихим шепотом спрашивает Батор у Виктора: — вот как?
— Все, посиделки закончились. — так же шепотом говорит Виктор: — помоги Нурдина наверх отволочь… а то замерзнет же…
— Алкоголик никогда не замерзнет летом. — шелестит в полутьме Женечка: — пусть на лавочке проспится, я же говорил, всю ночь с тридцать первого на первое в сугробе спал вместе с Снегурочкой и ничего. Даже ноги теплые. А она и вовсе с задранной юбкой… ладно, пойду я пожалуй. — он опускает голову на руки и тут же, без перерыва — начинает храпеть.
— Когда их двое, то идея оставить их тут становится не такой уж дикой. — признается Виктор: — в самом деле, пусть их. Лето на дворе, не замерзнут. А я пойду спать, потому как у нас в субботу поход, а на следующей неделе по региональной турнирной сетке будет жеребьевка, вот. Говорят: «Крылья Советов» приедут! Союзный уровень! А я тут пьяный с тобой…
— Знаешь, Витька… а ты не такой уж и гад. — неожиданно говорит Батор: — не виноват ты. У тебя просто кругозор узкий, вот и все. Были бы у меня такие плечи и все остальное… да и вообще. Я вот пойду сейчас и перед Светкой на колени встану. Бей, скажу меня, режь меня, но давай поженимся! — он встает и покачивается на ногах.
— Куда⁈ — Виктор хватает его за руку: — с ума сошел? Мало тебе вчера вкатили? Сиди! Знаешь сколько времени?
— ТРИ ЧАСА НОЧИ! — раздается страшный голос из окна: — А НУ ЗАТКНУЛИСЬ!
— Вооот. — понижает голос Виктор: — три ночи…
— Самира такая страшная, когда вот так в ночь кричит. — говорит Батор: — а как в коридоре с ней встретишься — так ничего. У нее халатик спереди распахивается и все видно. А когда она Алтынгуль грудью кормит — так я бы во вторую титьку впился бы…
— Хорошо что Нурдин спит. Услышит — несдобровать.
— Я Нурдина не боюсь!
— Эх. Ты то не боишься, а Самире каково будет? Держи свои плотские желания на коротком поводке. Вот я кстати об этом — для тебя это короткое и забавное приключение, а женщине ты так всю жизнь по звезде пустить можешь.
— Не, пусти меня, предатель. Я к Светке пошел. Она меня ждет наверное… плачет.
— Вытрезвитель по тебе плачет, а не Светка. И вообще — ты ж идиота кусок, Батор. Посиди тут, подумай…
— Ладно. — Батор садится обратно на лавочку: — но ты мне секрет расскажешь…
— Расскажу, расскажу… — успокаивает его Виктор: — ты только голову вот так… ага… — он смотрит на спящего соседа и вздыхает: — и все же брат, трудна у нас дорога… эх, бедолага… ну спи, товарищ Батор…