— С тобой все в порядке?
— А? Д-да… да! — Риточка вскидывает голову и внезапно хватает его за рукав, глядя прямо в глаза: — погоди! Ты хочешь сказать, что Волокитина и Синицына вместе играть будут⁈ Снова⁈
— Эээ… ну да. — говорит Виктор осторожно, потому что в глазах у комсорга горит прежде не виданный им огонь.
— Тогда — обязательно увольняйся! Уже сегодня! Вот прямо сейчас! Я попрошу директора! Не задерживайся тут ни минуты! Первая лига, нет, даже высшая!
— Рита?
— Вить, я тебя подменю! Возьму на себя уроки физкультуры! А летняя школа все равно толком ничему не учит, никто толком даже учебник не открывает, это у нас тут такой детский сад, сам же знаешь! Возьму твой класс, не переживай! — говорит Рита и Виктор чувствует что его рука оказывается совсем уж прижата к ее телу, она ее обнимает словно третьеклассница плюшевую игрушку перед сном и все бы ничего, но в отличие от третьеклассницы комсорг обладает вполне себе выпуклостями и упругостями, которые Виктор отчетливо ощущает и плечом и предплечьем…
— Это хорошо, я очень рад что ты не против… — говорит он, стараясь вынуть руку из мягких но настойчивых объятий Маргариты Артуровны, однако в ответ на его поползновения капкан сжимается крепче и ему ничего не остается как вздохнуть и расслабиться. Нет, конечно, он мог бы силой выдернуть свою руку, но это уже было бы невежливо. Может быть она и не заметила что так крепко его руку прижала что он теперь совершенно точно знает что именно находится под мешковатым пиджаком школьного комсорга и почему она носит пиджак на размер больше… да и ладонь нужно бы повернуть чуть в другую сторону, чтобы пальцами не залезть куда не надо, ведь юбка у восторженной Риточки задралась совсем-совсем…
— Хм. — хмыканье прозвучало громко и отчетливо. Виктор замер и повернул голову. В учительскую вошла англичанка, Альбина Николаевна. Как всегда безупречная в своем светлом летнем платье и с очками в изящной оправе. Стряхнуть бы Риточку со своей руки… а с другой стороны — зачем? Он взрослый, она взрослая, вздумалось ей на радостях за сборную команду прижаться к нему как следует, от всей души, ну и что? В конце концов у Виктора Полищука репутация в этом конкретном сибирском городе уже однозначная. Как там — упавший в реку дождя не боится. А ощущения от прижимающейся к нему Риточки приятные, чего уж скрывать. Немалого драйва в ощущениях добавляет тот факт, что это — Рита. Маргарита Артуровна. Комсорг школы, обычно всегда суховатая и спокойная, даже холодная. А тут вон расчувствовалась… кто бы мог подумать, что комсорг у нас болельщица и по именам-фамилиям игроков знает.
Так что стряхивать Риточку со своей руки Виктор не стал, да и неправильно это — девушку отталкивать. Тем более что она за команду радуется тут, а он будет «отстань, женщина!». Конечно нет. А вот прижать ее к себе…
— Ой! — сказала Риточка и поспешно убрала свои руки и сделала шаг назад. А руки даже за спину убрала, видимо от греха подальше. Потупилась и даже немного покраснела, только сейчас заметив Альбину Николаевну.
— Можете не обращать на меня внимания. — насмешливо говорит «англичанка», ставя журнал на полку: — продолжайте свои… упражнения. Я право не столь сильна в спорте чтобы советы давать. Это была борьба? Или скорее что-то из гимнастики? Борьба нанайских мальчиков?
— И-извините. — бормочет Риточка, отступая в сторону: — это не то, чем кажется! Я… я, пожалуй, пойду! — и она стремительно убегает, захлопнув за собой дверь. Виктор провожает ее взглядом. Кто бы мог подумать, что школьный комсорг неравнодушна к женскому волейболу?
— Я смотрю у вас с Риточкой все хорошо складывается? — говорит «англичанка», усевшись за длинный стол в учительской и закинув ногу на ногу. Виктор отмечает, что на ногах у «англичанки» тонкие черные чулки и тут же отводит взгляд, выругав себя, что пялится. Мало ему? Нет, все-таки права Катька, конопатое чудо из коммунальной квартиры, которая его бабником дразнит. Бабник как есть. Только вчера он с Лилькой на ее квартире всякое вытворял, а сегодня днем уже на ножки «англичанки» заглядывается? Если так будет продолжаться, то он скоро тут обрастет «связями»… и совсем не теми, что ему нужны.