Каким образом случайная встреча в парке закончилась вот так — в ее квартире? Наверное, если бы Маше задали такой вопрос она бы не сразу смогла на него ответить. Почему она вдруг решила пригласить эту девушку к себе в гости, домой? Она даже коллег по команде редко приглашала к себе… даже близких подруг… если бы у нее были близкие подруги. А тут вдруг «а давай ко мне зайдем?» и все. Более того, а почему Сабина вдруг согласилась на это? Уж больно у них уровни разные и вообще они на двух разных планетах живут, в разных мирах обитают, а тут вдруг — согласилась. Как результат они вдвоем сидят на кухне и в воздухе помимо запаха крепкого чая как будто повисла какая-то неловкость.
— … вот же зараза… — наконец говорит Маша и в ее голосе слышны нотки досады: — зараза мелкая!
— Ты это про свою? — поднимает бровь ее собеседница. Маша хмыкает и окидывает ее взглядом. Казиева Сабина, капитан команды «Крылья Советов», лучшая из лучших, элита советского спорта. Конечно же мастер спорта международного класса, обладательница многочисленных медалей и наград. Кажется даже почетная гражданка не то Риги, не то какого-то другого города на западе страны. Раньше она могла видеть это лицо только в журнале «Советский Спорт», ну или по телевизору. Но это было до того памятного товарищеского матча…
— Про кого еще же… еще раз приношу свои извинения. — наклоняет голову Маша. Ей действительно немного неудобно за Лилю Бергштейн, которая внезапно открылась совсем с другой стороны. На первый взгляд Лиля ну чисто девочка-позитивчик, поет, танцует, улыбается и рассыпает вокруг искры счастья и радости. Однако недаром в ее команде за Бергштейн закрепилась кличка «Железный Кайзер» а вовсе не «Хорошая Девочка». Потому что «Хорошей Девочкой» Лиля не была. Под внешней оболочкой из легкомысленности и позитива скрывался стальной стержень, она словно железная рука в бархатной перчатке — если ударит, то мало не покажется. И если раньше Мария искренне считала, что кличка «Железный Кайзер» была преувеличением, основанным лишь на манере игры Бергштейн и не имеет ничего общего с ее личностными качествами, то сейчас она уже не была так уж в этом уверена. После всего что произошло она легко могла себе представить как эта Бергштейн в черном мундире с серебряным орлом на тулье высокой фуражки, не моргнув глазом говорит «расстрелять!» и взмахивает перчаткой, отдавая команду. А ведь она думала, что знает ее…
— Честно говоря Арина это заслужила. — кивает Сабина: — зазналась наша звездочка. «Гений поколения», твою мать. Ты знаешь, что этой соплячке еще восемнадцати нет? Конечно же знаешь. Она еще в школу ходит, но уже думает, что бога за бороду поймала. Если что, то я даже немного благодарна этой Бергштейн за то, что приземлила нашу выскочку. — она пожимает плечами: — уж больно она нос задрала. А тут на уровне областной команды… не обижайся, Маш, но вы же областная команда, у вас даже рейтинг не такой высокий…
— На правду не обижаются. — отмахивается капитан «Металлурга»: — действительно в последнее время звезд с неба не хватаем. А все из-за «сырников» и их троицы.
— На областном уровне такую как твоя Бергштейн встретить… видела я глаза у Железновой, ей есть теперь над чем подумать. — Сабина скривила рот и откинулась на спинку стула: — так ей и надо. Но… я согласна, у твоей Бергштейн реальные проблемы с дисциплиной. Мне-то плевать, у меня вон Железнова и Громова, своей головной боли хватает. Но тебе…
— Моей? Ха! Какая она моя? Между прочим, это из-за нее и Синицыной с Кондрашовой наша команда в областном рейтинге на третьих местах. Какая она моя вообще? Ее капитан — Светка Кондрашова, да и ту она ни черта не слушает. Она вон Наташку Мордвинову еще слушала, пока та в Москву не уехала, а уж меня… — Маша машет рукой: — сейчас она меня послушает, ага. Она только Витьку слушает… ну иногда. А иногда сама им вертит как хочет.
— Витьку? Ах, да! Тренера вашего! — кивает Сабина: — так значит это правда, что они встречаются? Нет, никого не осуждаю, но разве это не вредит отношениям в команде?
— Еще как вредит. — ворчит Маша, радуясь, что неловкость прошла и они наконец нашли общую тему для разговора: — этот Витька и эта Лилька! Вечно все в балаган превращают!