Впереди по усыпанной гравием дорожке шла одинокая девушка с сумкой через плечо и Виктор мог сказать что она в очень хорошей физической форме. Даже через белую ткань летнего платьица были видны стройные, подтянутые бедра и высокая дуга, очерчивающая попу. Сильные ноги, летнее платье, длинные черные волосы… правда вот сумка на ее плече совсем не похожа на дамские сумочки, это большая спортивная сумка, будто бы девушка с тренировки идет. И кстати, идет она так, будто никуда и не торопится, несмотря на свои длинные, сильные ноги — идет опустив голову, еле-еле идет. Когда прогуливаются, получая удовольствие — так не ходят. Что же ему напоминает ее походка? И не только походка… он может покляться что уже где-то видел эту попу… ах, да…
— Салчакова? — говорит он, прежде чем успевает подумать: — добрый вечер, кулема! А ты чего в парке ночью забыла?
— А? — девушка поворачивается к нему и ее лицо освещает неуверенная улыбка, даже не улыбка, а ее тень: — Виктор! Привет. А я так… выбралась погулять…
— Погулять значит? — он осматривает ее с головы до ног. В первую очередь лицо. Айгуля не была совсем уж фанаткой макияжа и всего этого «я должна выглядеть безупречно даже под гильотиной», она не Мария-Антуанетта, но тем не менее она всегда была аккуратна. А сейчас ее лицо немного опухло, глаза красные, на щеках — грязные разводы. Плакала значит. На ногах — разные туфли, платье мятое на плече, сумка слишком тяжелая для того, чтобы быть просто сумкой со спортивной формой. Все понятно.
— А и я гуляю. — легко соглашается он с ней и протягивает руку: — давай сюда сумку, я ее понесу. Даже не вздумай сопротивляться, ты же девушка в конце концов.
— А… ну ладно. — она снимает с плеча сумку и Виктор надевает лямку на свое плечо, перекидывая сумку на противоположный бок. Они идут дальше по тропинке, усыпанной гравием.
— Сама ушла или… — начинает Виктор, глядя на то, как ночные насекомые начинают биться о стекло фонарей рядом с парковыми дорожками.
— Сама. — говорит Айгуля: — надоело. Сколько можно. Или выгнали? Не знаю. Мама сказала что шлюху в доме терпеть не будет.
— Да? Странно. — пожимает плечами Виктор: — у тебя есть знакомые шлюхи? Мне бы дома парочка пригодилась.
— Витька! — несильный удар в плечо: — скотина!
— Ну хоть улыбаться нормально начала, — говорит он, перехватывая сумку поудобнее: — у тебя там кирпичи что ли?
— Книги. — буркает она: — черт с ним, с шмотками, а книги она сожгла бы. Или выкинула. Так и говорит, мол эти книги тебя дурному научили.
— А отчим что?
— А что он против нее может? Он как этот, который в сказке… пойди дочка в лес, принеси подснежников. — Айгуля машет рукой: — да я на него и не обижаюсь. Всегда таким был. Повар он хороший и… ну как отец мне. Только против мамы…
— Понятно. Ну что, давай тогда определимся… ты то сама куда шла?
— Да я чего… я думала на вокзале переночевать, а завтра в общагу при заводе попроситься…
— И речи быть не может. А что с Лилькиной хатой?
— Так Лилька и Машка… — Айгуля делает паузу и прикусывает губу, теребя кончик своей косички: — они же… ну у них…
— Медовый месяц. — кивает Виктор.
— Они из постели весь день не вылезают, а я туда с чемоданом попрусь — здравствуйте, я ваша тетя? — хмыкает Айгуля: — нет уж, мне легче на вокзале переночевать, там тепло и скамейки со спинками, можно даже ноги вытянуть…
— Ну уж нет. Давай тогда ко мне. — говорит Виктор: — вот только имей в виду, что у меня кровать не самая удобная, там сетка провисла и я доски постелил, матрац тоненький, так что…
— Я же не принцесса на горошине. — отвечает Айгуля и мотает головой: — нет, правда, неудобно же Вить… давай я сама как-нибудь. Что твои соседи скажут? И… — она снова прикусила губу.
— Ну да. Ты же теперь падшая женщина, — серьезно говорит Виктор: — и правда. У нас же завтра на пятнадцать ноль ноль процедура забивания тебя камнями на городской площади, как я мог забыть.
— Витька!
— Выкини ты эту чушь из головы, падшая женщина, — советует Виктор: — для сведения именно такие мужчинам и нравятся. Хотя чего я за всех говорю… вот лично мне — нравятся. И соседи у меня, кстати — чудесные, примут тебя как родную. А кто не примет — тому ногу сломаю.
— Ох уж этот невероятный шарм поручика Полищука… — фыркает Айгуля: — ну хорошо… но только если я не буду тебе мешать.