– Кто он? – спросила Мэг.
– Ах, и крошка Мэгси тоже здесь! Как я рада видеть тебя, милочка! Твой папа. Кто же еще? А теперь ступайте домой, мои милые. Время еще не пришло. Не беспокойтесь, без вас мы не отправимся. Ступайте отдохните и подкрепитесь как следует. Накормите хорошенько Кельвина. А теперь идите! Justitiae soror fides. Опять латынь, конечно. «Вера – сестра правосудия». Верьте в нас! Идите, идите! – она соскользнула с кресла и стала подталкивать их к двери с удивительной настойчивостью.
– Чарльз, – сказала Мэг, – я ничего не понимаю.
Чарльз молча взял ее за руку и повлек прочь от дома. Фортинбрас помчался перед ними, а Кельвин зашагал рядом.
– И я, – сказал Чарльз Уоллес, – я тоже ничего не понял. Пока не понял. Но я сразу все вам скажу, как только что-то пойму. Но ведь вы сами видели Форта, правда? Он даже ни разу не зарычал. Даже шерсть на загривке не поднял. Как будто она не чужая. А значит, с ней все в порядке. Слушайте, я вас обоих прошу об одолжении. Давайте не будем обсуждать все, что случилось, пока не поедим. Мне требуется топливо, чтобы разложить все по полочкам и объяснить, хорошо?– Валяй, болван вундеркинд! – весело откликнулся Кельвин. – Я еще ни разу у вас не был, но теперь у меня совершенно дурацкое чувство, будто я наконец-то иду домой!
Глава 3 Миссис Которая
В лесу уже начали сгущаться вечерние сумерки, и дети невольно притихли. Чарльз с Фортинбрасом затеял игру, убежав вперед. Кельвин держался рядом с Мэг, и его пальцы все еще касались ее руки, словно он старался ее защитить от чего-то.
Мэг была уверена, что это был самый сумбурный и бестолковый день в ее жизни, и тем не менее она не чувствовала ни усталости, ни разочарования. Наоборот, она была счастлива. Разве так бывает?
– Может быть, нам не суждено было встретиться раньше, – наконец сказал Кельвин. – То есть я знал, конечно, кто ты такая, по школе, но на самом деле я тебя не знал. Но я рад, что мы встретились сейчас, Мэг. И ты тоже понимаешь, что мы подружимся.
– Да, я тоже рада, – прошептала Мэг. И они опять замолчали.
Когда они дошли до дома, миссис Мурри еще не выходила из лаборатории. Она следила за тем, как бледно-голубая мутная жижа перетекает из колбы в реторту. Над бунзеновской горелкой булькал большой глиняный горшок с каким-то варевом.
– Не говорите Санди и Деннису, что я здесь готовлю, – попросила она. – Они вечно боятся, что в еду могут попасть какие-то химикаты, но я сегодня не могла отвлечься от эксперимента.
– Мама, это Кельвин О’Кифи, – сказала Мэг. – Тут хватит и на его долю? Запах просто супер.
– Привет, Кельвин, – миссис Мурри пожала мальчику руку. – Рада с тобой познакомиться. Сегодня у нас на обед только суп, но он очень наваристый.
– Вы очень добры, – ответил Кельвин. – Вы позволите позвонить моей маме, чтобы она знала, где я?
– Конечно. Мэг, будь так добра, покажи ему, где у нас телефон. Извини, что я не предлагаю тебе воспользоваться здешним аппаратом: мне нужно закончить эксперимент.
Мэг повела гостя в дом. Чарльз Уоллес с Фортинбрасом куда-то исчез. Ей было слышно, как снаружи Санди с Деннисом стучат молотками в своем доме на дереве, который строили на старом клене.
– Сюда, – Мэг прошла через кухню в гостиную.
– Сам не знаю, зачем я ей звоню каждый раз, когда задерживаюсь, – с горечью признался Кельвин. – Она все равно не заметит, – он со вздохом набрал номер. – Ма? – сказал мальчик в трубку. – Ах, это ты, Хинки. Скажи маме, что я сегодня буду поздно. И не забудь на этот раз. Я не хочу, чтобы меня снова заперли, – он дал отбой и глянул на Мэг. – Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?
– Не так часто, как мне бы хотелось, – ответила она с довольно кривой улыбкой.
– Иметь такую маму! И такой дом! Черт побери, у тебя классная мама! Ты бы только видела мою. У нее все верхние зубы торчат наружу. Папа купил ей пластинку, но она ее не носит и весь день слоняется по дому нечесаная. Хотя даже когда она причешется, это ничего не меняет, – он стиснул кулаки и продолжил: – Но я все равно ее люблю. И это самое смешное. Я люблю их всех, а им на меня плевать с высокой башни. Может быть, поэтому я и звоню каждый раз, как задерживаюсь. Потому что мне не наплевать. В отличие от остальных. А ты даже не понимаешь, как тебе повезло.
– Наверное, я вообще об этом не задумывалась, – немного растерянно ответила Мэг. – Я просто считала, что так и должно быть.
Кельвин показался ей очень грустным, но уже в следующую секунду его лицо озарила знаменитая лучистая улыбка.
– Что-то должно случиться, Мэг! Что-то очень хорошее! Я это чувствую! – и он стал медленно осматривать их уютную, хотя и изрядно захламленную гостиную. На фортепиано стояла небольшая фотография: группа мужчин на пляже. Перед ней Кельвин задержался. – А это кто?
– А, так, группа ученых.
– Где?
– На мысе Канаверал, – ответила Мэг, подойдя поближе. – Вот это мой папа.
– Который?
– Вот.
– Тот, что в очках?
– Ага. Тот, кому давно пора постричься, – Мэг вдруг хихикнула: показывать Кельвину фотографии было так приятно, что она позабыла о своем плохом настроении. – У него волосы такого же оттенка, как у меня, и он никогда не стрижет их вовремя. Обычно за этим следит мама: она купила ножницы и машинку и стрижет его сама, потому что ему некогда терять время на парикмахеров.
Кельвин долго смотрел на фотографию и наконец решительно заявил:
– Он мне нравится. И он совсем как Чарльз Уоллес, верно?
– Да, когда Чарльз Уоллес был ребенком, он выглядел в точности как папа! – расхохоталась Мэг. – Это и правда смешно.
– Не то чтобы он был красавцем или что-то такое, – добавил Кельвин, все еще не спуская со снимка глаз, – но он мне нравится!
– Он просто слишком красивый, тебе не понять! – тут же возмутилась Мэг.
– Не-а, – спокойно возразил Кельвин. – Он высокий и костлявый, как я.
– Ну а я думаю, что ты красивый, – заявила Мэг. – И у папы глаза очень похожи на твои. Понимаешь, о чем я? Они по-настоящему синие. Только ты не сразу замечаешь это из-за очков.
– А где он сейчас?
Мэг застыла. Но ей не пришлось отвечать, потому что дверь в кухню распахнулась и вошла миссис Мурри с дымящимся супом.
– Ну вот, – объявила она. – Я доварю его как полагается, на плите. Мэг, ты приготовила уроки?
– Не до конца, – ответила Мэг, поспешив вернуться в кухню.
– Тогда я уверена, что Кельвин не обидится, если ты ненадолго оставишь его и все сделаешь до обеда.
– Конечно, не вопрос, – Кельвин порылся в кармане и достал измятый клочок бумаги. – Если уж на то пошло, мне и самому надо кое-что сделать. Математику. Это единственный предмет, с которым у меня вечно проблемы. Я отлично управляюсь там, где надо работать со словом, но с числами не дружу.
– Тогда тебе лучше обратиться к Мэг за помощью, – улыбнулась миссис Мурри.
– Но, видите ли, я на пару классов старше Мэг.
– А ты все-таки попроси ее помочь сделать математику, – снова предложила миссис Мурри.
– Да, конечно, – вежливо кивнул Кельвин. – Вот. Но это непростая задача.
Мэг разгладила бумагу и посмотрела, что там написано.
– А им важно, как именно ты это решишь? – наконец спросила она. – Ну в смысле: ты можешь решить задачу по-своему?
– Ну, я думаю, да, если смогу объяснить, что делал, и ответ сойдется.
– То-то и оно, вечно мы должны делать так, как им удобно. Но ты сам взгляни, Кельвин. Разве не будет гораздо легче решить ее вот так? – и ее карандаш запорхал по бумаге.
– Ух, ты! – вырвалось у Кельвина. – Ничего себе! Кажется, я усек! А ну-ка покажи мне еще раз этот способ на другой задаче!
И снова карандаш Мэг пустился вскачь.
– Все, о чем надо помнить: любую правильную дробь можно перевести в десятичную с бесконечным периодом. Вот, видишь: 3/7 у нас получается равны 0,428571…
– У вас в семье что, все такие гении? – Кельвин глянул на нее с восхищенной улыбкой. – Я уж думал, что больше меня ничем не удивишь, но ведь тебя в школе считают тупицей и вечно вызывают к директору.
– Да, это так.