— Мы пытаемся составить план спасения Чарльза Уоллеса. После той ошибки, которую я допустил в использовании тессера для бегства с Камазоца, нам представляется неразумным снова прибегать к этому средству, даже если я отправлюсь один. Еще один такой промах — и я окажусь неведомо где, в глубинах космоса. Мне ничего не останется, как скитаться из одной галактики в другую, а от этого всем нам будет мало проку и меньше всех Чарльзу Уоллесу.
Мэг вдруг охватила такая безнадежность, что стало не до еды.
— Но наши здешние друзья, — продолжал папа, — полагают, что только благодаря тому, что на мне все еще были очки миссис Кто, мы оказались именно в этой солнечной системе. Вот эти очки, Мэг. Но я боюсь, что они лишились всех своих чудесных качеств и стали просто очками. Не исключено, что их зарядили для одной цели: вырвать нас из лап Предмета на Камазоце. Но не исключено, что они лишились своих качеств из-за контакта с Темным Нечто, — и мистер Мурри толкнул по столу очки в сторону Мэг.
— Эти люди хорошо разбираются в тессеринге, — Кельвин жестом обвел всех мохнатых созданий, сидевших за столом. — Но для них закрыты пути на затененные планеты.
— А ты не пытался позвать миссис Что-такое? — спросила Мэг.
— Пока нет, — ответил папа.
— Но ведь если все другие возможности вы уже отбросили, больше нам ничего не остается! Папа, ну неужели тебе совершенно наплевать, как там без нас Чарльз Уоллес?
— Дитя! — оборвала ее тетушка Зверь непривычно строгим тоном.
Мистер Мурри молчал, но Мэг вдруг увидела, как несправедливо обидела папу. Она вела себя с ним так, как будто собиралась бороться с мистером Дженкинсом. И она сердито осклабилась, но упрямо произнесла, уставившись в стол перед собой:
— Мы должны сейчас же попросить их о помощи! И ты полный болван, если думаешь иначе!
— Дитя расстроено, — обратилась к остальным тетушка Зверь. — Не судите ее строго. Ею почти завладело Темное Нечто. И мы не всегда способны сразу распознать душевные раны, даже когда физические кажутся исцеленными.
Мэг окинула сердитым взглядом сидевших за столом. Мохнатые существа оставались молчаливыми и неподвижными. Она ощущала их испытующие взгляды: судя по всему, ее сочли достойной дальнейших объяснений.
Но Кельвин сердито отшатнулся от нее.
— Неужели ты считаешь нас такими тупыми? По-твоему, мы не пытались им рассказать о наших леди? Или ты считаешь, что мы только отъедались и прихорашивались? Ну что ж, теперь твоя очередь: валяй, рассказывай!
— Да. Постарайся, дитя, — тетушка Зверь снова устроилась на месте и усадила рядом Мэг. — Но мне непонятен источник того гнева, что я чувствую в тебе. Что случилось? Ты полна обвинений, но и сама чувствуешь себя виноватой. Почему?
— Неужели вы сами не понимаете, тетушка Зверь?
— Нет, — безмятежно ответила тетушка Зверь. — И это не помогает мне понять, о ком вы все пытаетесь мне рассказать. Попробуй еще раз.
И Мэг попыталась. Косноязычно. И невнятно. Она начала с описания человеческого облика миссис Что-такое с ее дурацкими пальто и паланкином. Затем она описала миссис Кто в белой мантии и сверкающих очках и миссис Которую в остроконечной шляпе и черной мантии, колеблющейся и мерцающей в воздухе. И далеко не сразу осознала, что занимается ерундой. Ведь она описывала старых леди так, как видела их сама. Но это вовсе не являлось истинным обликом ни миссис Что-такое, ни миссис Кто, ни миссис Которой. Она с таким же успехом могла рассказывать о миссис Что-такое, описывая ее в облике чудесного создания с планеты Уриэль.
— Не задерживайся на словах, — ободряюще посоветовала тетушка Зверь. — Ты напрасно борешься с собой и со мной. Просто подумай о том, кем они являются. От твоего зрения нам не будет никакого толку.
Мэг честно попыталась следовать ее совету, но, несмотря на все попытки, ей никак не удавалось составить достаточно четкий мысленный образ. Она попыталась представить себе, что чувствовала, когда миссис Что-такое объясняла сущность тессеринга. Она попыталась представить те математические символы, которые это описывали. То и дело ей казалось, что она улавливает всплески понимания, исходившие от тетушки Зверь или кого-то из ее соплеменников, но почти все время ощущалось их полное недоумение.
— Ангелы! — неожиданно выкрикнул Кельвин со своей стороны стола. — Ангелы-хранители! — он на мгновение умолк и снова закричал с еще большим убеждением: — Посланники! Посланники Господа!
— И мне на миг показалось, — оживилась было тетушка Зверь, но со вздохом понурилась: — Нет, это слишком неточно.