Однажды проездом Нестерович остановился у Двух Хат. Он знал, кто живет в его доме: еще в первый год после войны, будучи в этом районе председателем, он отдал свой дом одному пришлому человеку. Сейчас он зашел во двор к портному. Хата совсем сгнила и осела. Никаких следов забора не осталось. На завалинке, доставая головой до окна с выбитыми стеклами, стоял большой петух и спесиво поглядывал по сторонам. Из головы его сочилась кровь. Видимо, это был завзятый драчун, жестоко пострадавший в недавних боях.
Нестерович рассмеялся: «Погулял? Уж не ты ли сейчас хозяин этого дома?» Он заглянул в разбитое окно. Плесень покрывала стены. Лягушка, ожившая к весне, сидела на полу и таращила круглые навыкате глаза. Нестерович плюнул и пошел в бывшую свою хату. Там его узнали. Хозяин захлопотал, засуетился. Но Нестерович сказал, что зашел на минутку, проездом, что есть не хочет. Он только хотел узнать, куда девался портной.
— Портной? По белу свету ходит, кожухи шьет. Жена умерла, дети повырастали и разлетелись кто куда. А сам он мало когда домой заявляется, все больше по людям и проживает. Хороший человек, дай ему бог здоровья. А хата, можно сказать, почти всегда пустует. Присматривать за ней поручили мне. Так эта хатенка и стоит. Я туда на ночь кур своих загоняю. Так вот и живем.
Все это было сказано с большим воодушевлением, и сразу видно было, что использование портновской хаты для ночлега кур —дело серьезное, способное даже вызывать житейские волнения. Об этом круге интересов и стремлений думал Нестерович, выходя из хаты. Он сел на коня и поехал по болотной дороге, с волнением вспоминая каждое дерево, каждый камень. Гать была затоплена, и вода местами доходила до стремян. Из-под ног лошади взлетали белые брызги.
Дней через пять Нестерович приехал сюда с инженерами и техниками. Вода начала спадать. Подули ветры. Леса засинели и наполнились голосами птиц и зверей. Гулко раздавалось эхо. На покрытом ольшаником пригорке выбрали место для постройки первого барака. В эти дни Нестерович сам ездил в городок на станцию. В запломбированном товарном вагоне были доставлены моторная лодка, лесопильный инструмент, лопаты. Нестерович поместил в газете объявление, и на строительство стали прибывать люди. Это была первая партия рабочих. Вторая собралась летом: о них и говорили, когда опознавали труп и гадали — Седас это или нет, что возле городка видели людей с чемоданами и торбами.
Однажды Нестерович, промокший за целый день скитаний по болоту, гнал моторную лодку, стараясь скорее добраться до знакомого места, где над рекой стоят хаты, — там он думал заночевать. До строительства отсюда было километров шесть. Солнце заходило. Вода в реке широко разлилась, затопив весь отлогий левый берег. Высокий правый берег зарос хвойным лесом и круто обрывался вниз. Над самой водой, под сосною стоял человек, плечистый, широколицый и черноусый. Вытирая платком усы, он не спускал глаз с моторной лодки и пошел берегом следом за ней. Нестерович доехал до места и причалил к берегу. Схватившись рукой за ольховый пень, он выбрался на берег. Рабочий, бывший с ним, погнал лодку обратно. Нестерович пошел вдоль реки. Черноусый человек вскоре догнал его, заговорил и пошел рядом. Узнав, что Нестерович намерен здесь ночевать, он пригласил его к себе в хату. Нестерович вошел и удивился:
— Позвольте, ведь это же дом Степуржинского!
— Был, — ответил черноусый. — А теперь мой. Все эти здешние Степуржинские, Богоровские были раскулачены нынешней зимой, и нет их больше.
— А вы давно здесь? Я местных людей знаю.
— Не так чтобы очень давно. С осени, с заморозков здесь живу. После Степуржинского хата осталась пустая, а я работу искал. Своего домика не было. Я раньше у помещиков батрачил, а то в лесники как-то к пану нанялся, да только недолго продержался — не мог я с народом из-за панского добра воевать. В революцию начал было своим домом обзаводиться, да пожар случился, и все сгорело. Не очень давно это было. Вот я так и остался. А теперь и рад, что здесь примостился, — ведь тут огромная работа начинается. Жить можно будет. Сейчас рабочий человек не пропадет.
Черноусый говорил так, будто хвастал своим давнишним батрачеством. И тон этот очень не понравился Нестеровичу. Он сразу невзлюбил этого человека.
Он спросил, как его фамилия.
— Наумысник, — ответил хозяин и поставил на стол молоко для гостя.
В последующие дни Наумысник несколько раз попадался на глаза Нестеровичу и в конце концов нанялся на работу. Строили барак. Наумысник оказался неплохим плотником. Старался он даже больше других, и постепенно у Нестеровича первое недоброе чувство к нему стало ослабевать.