Карта
Карта Ирмара, колыбели магии. Сто долгих лет, Ирмар неведал войны и горя. Время текло плавно, словно медленная река, обнимающая своими водами эту землю, даря ей спокойствие и процветание. На востоке континента непроходимая пустыня образует природный заслон огромному миру, где посреди мозаики малых народов возвышается великая Синладская цивиллизация. Однако, на исходе своего великолепия, Синлад теряет мощь, искры его былого величия меркнут, как звезды перед рассветом, в то время как орды носкорских варваров набирают силу и готовятся нанести последний, решающий удар.
Глава 1. Невозможный предмет
Над Синладом опустилась волшебная лунная ночь, в ясном небе мерцали звёзды, остроконечный серп луны освещал нескончаемые, связанные сетью дорог поля. Севериго так и не сомкнул глаз, он ждал, и утомительное ожидание превращало стремительный поток времени в тонкую струйку пресных мгновений. Абсолютная, пронзительная тишина нависла над окрестностями столицы, слух обострился настолько, что каждый шорох отчётливо отдавался в голове. Был слышен каждый вдох, и незаметное дыхание его молодой жены звучало изменчивыми порывами ветра, предвестниками отдалённой грозы. Вскоре гроза и правда дала о себе знать, тихий и размеренный гул был слышен издалека, сперва проворно ускользая от восприятия, но постепенно нарастая и обретая форму, явственную форму одинокого всадника.
Заслышав стук копыт, Севериго замер и неприметной тенью, стараясь не потревожить любимую, покинул спальню, спустился вниз и вышел на улицу. Призрачный торговец уже отыскал уединённый дом заказчика, обходясь лишь светом звёзд и скупым сиянием тонкого серпа луны, слез с коня и бесшумно шагал к небольшой веранде. Лёгкая волна страха окатила звездочёта, отголосок первобытных кошмаров, словно в кустах жасмина притаился дикий горный лев или нечто похуже. Впрочем, ночной гость был действительно хуже и опасней льва. Но Севериго не стал поддаваться, он знал, что неизвестность рождает страх, и вместо того, чтобы забитой мышью ждать неведомого исхода, он решил разгадать личность торговца. Конечно, это был лишь курьер, низшее звено. Ночной гость без труда добрался до отдалённой виллы в сумеречной темноте, когда городские посыльные, бывало, плутали по округе даже при свете солнца. Значило это лишь то, что торговец знал эти края как свои пять пальцев, он вырос здесь, он был ровесником Севериго, он был его знакомым.
Перебрав в памяти всех соседских ребятишек, с которыми делил детские игры, отсеяв тех, кто уже успел обзавестись семьями, и тех, кто примкнул к торговым караванам, Севериго без труда догадался, что Призрачным торговцем стал вечно хмурый и задиристый Рамон.
Острый ум позволил звездочёту сразу понять, кто стоит перед ним, а мудрость помогла держать язык за зубами — Призрачные торговцы не оставляют свидетелей и невинное приветствие, очевидно, исполненное мальчишеским бахвальством собственной проницательностью, могло стоить жизни. Поэтому вместо того, чтобы назвать имя, что, непременно, ему очень сильно хотелось, Севериго доброжелательно произнёс:
— Приветствую на вилле Мерумов, Призрачный торговец.
Всадник ничего не ответил, лишь подтверждая догадку, что знаком с Севериго и пытается этого не выдать, и протянул широкую ладонь в однозначном жесте. Лицо его прикрыто тканью от придорожной пыли и любопытных глаз, и при свете луны его действительно можно было принять за призрака. Севериго вложил в ладонь небольшой набитый монетами кошель, сумма была оговорена в записке заранее и врать не имело смысла — сохранив пару сотен монет, можно было опять-таки легко лишиться жизни.
Взамен торговец протянул цилиндрический деревянный футляр, украшенный изящной резьбой. Нарушая все заветы мирового купечества, Севериго не стал проверять содержимое футляра, а вежливо поклонился и поспешил обратно к дому. Его нервы натянулись тугими струнами в которых бесшумно вибрировал пронзительный ужас, звездочёт затаил дыхание, закрыл глаза и отчаянно вцепился в футляр, в любой момент ожидая меткого и смертоносного удара в спину — Призрачные торговцы славятся своей честностью среди своих выживших клиентов, те же, кто не пережил встречи с ними, очевидно, возразить уже не могут.
Наяна обычно спала крепким младенческим сном, который не в силах потревожить ни оглушающий осенний гром, ни гул яростных зимних ветров, но стоило в воздухе забрезжить тусклому силуэту какой-нибудь тайны, она превращалась в изящную дикую кошку, которую был способен разбудить самый невинный шорох. Совершенно очевидно, что тихий и неприметный цокот копыт лошади Призрачного торговца пробудил её моментально.