Выбрать главу

"Монах".

3

Вечером второго июня, возвратившись после прочитанной лекции домой, Киреевский почувствовал в квартире чье-то присутствие. Пахло табаком, а сам он давно бросил курить и не разрешал этого никому из гостей, даже своему другу Днищеву. Тот-то мог пролезть и в закрытую форточку, но в кабинете его дожидался не он, и не Кротов, имевший запасный ключи, а новый сосед. Он сидел за столом, копаясь видимо в его бумагах, дымил гаванской сигарой и потягивал из бокала вино.

- Не квартира - а проходной двор, - проворчал Киреевский.

- В стенке дыру пробил, - пояснил Федор. - Теперь за продуктами в холодильник лазаю. Шучу.

- Это мы понимаем. А все-таки?

- Присаживайтесь, Анатолий. Разговор у нас предстоит интересный и взаимовыгодный.

Киреевский отметил некую странность в поведении соседа, словно бы тот сбросил с себя надоевшую маску: новая манера вести беседу, правильная речь, "вы" вместо "тыканья", да и весь внешний вид будто преобразился. Сейчас перед ним сидел не выскочка из низов общества, не спортсмен-тяжелоатлет занимавшийся бизнесом, не "новый русский", а кто-то другой - умный, хитрый, подобранный и сконцентрированный на определенной цели. Как астральный двойник Феди Сукачева из фирмы "Лотос". Заметив его взгляд, сосед усмехнулся.

- Четыре языка, два университета, включая Колумбийский, - произнес он. - Тот, который заканчивал здесь, в России, даже не принимаю во внимание. Настоящее образование получаешь там.

- Любопытно. И?...

- И из этого следует, что вами интересуется не какая-то солнцевская группировка, и даже не фонд Сороса.

- Если вы скажете, что ЦРУ или "Моссад", то я упаду в обморок, ответил Киреевский. В принципе, он ожидал нечто подобного, поскольку тот, кто ходит по лезвию бритвы, подвержен любым неожиданностям.

- Помилуйте! Я вас умоляю, - воскликнул Сукачев, или как там его звали. - Неужели, кроме этих двух "фирм" в мире не осталось других, более значимых организаций, для которых вы могли бы представлять интерес? Ну вы же философ-аналитик, напрягайте свой ум? Выпейте бокал вина. Не бойтесь, оно не отравлено, - сосед налил и себе, и ему, явно забавляясь ситуацией. Он даже немного переигрывал, вновь начиная юродствовать. "Черт" подумал Киреевский.

- Ладно, - продолжил сосед. - не хотите пить - не надо. Оно даже и к лучшему. Вы состоите в тайной конспирологической организации "Русский Орден", являетесь сейчас одним из идеологических разработчиков. Со временем способны выдвинуться на уровень Геннадия Сергеевича Просторова. Это нас прекрасно устраивает. Ничего, что я с вами столь откровенно? - остановился вдруг он. Без предисловий. Мы люди умные, чего же тянуть?

- Хорошо, слушаю.

- Итак, в нескольких фразах. Если вы согласитесь работать на нас, то для этого не потребуется.... ничего особенного. Все остается, как есть. Ваши увлечения, ритм жизни нисколько не нарушаются. Преподавайте в Академии, пишите книги, аналитические записки и так далее. Выдвигайтесь в первые ряды. Через пару дней я съезжаю с этой квартиры. Возможно, мы больше вообще никогда не встретимся. Забудьте обо мне, как о..... сновидении. Но вам будет идти счет в западном банке, который обеспечит вашу спокойную старость. В любом случае, вы сможете воспользоваться им в удобное для Вас время. Но нам желательно, чтобы вы не выходили из игры как можно дольше. С вашей же стороны требуется самая малость. Всего два процента.

- Два процента - чего? - спросил Киреевский.

- Если вы считаете свои воззрения истинными - ради бога, - отозвался сосед. - Но из ста процентов этих мировоззрений, два должны принадлежать нам.

- Два процента лжи, - прояснил Киреевский.

- Можете говорить как угодно. Я считаю наоборот.

- А знаете кто всегда поступает наоборот?

- Казуистика, Анатолий. Сейчас вы назовете меня посланцем дьявола, искушающего святого Антония в пустыне. Нет, мы все реальные люди, все боремся за свое место в жизни. Не смотрите на меня так, словно пытаетесь заглянуть за зеркало. Подумайте, всего два процента, а не девяносто восемь - вам полный и абсолютный простор, фантазия ума и море гнева. Никто и никогда не заподозрит вас ни в чем. Кто обвинит столь популярную личность, которой вы несомненно станете в ближайшее время, если он чуть-чуть ошибется в своих выводах, в своих прогнозах, в своих оценках истории, ну и так далее. Это очень деловое предложение, учтите. Если бы кто предложил такое мне, человеку, в общем-то маленькому, я бы согласился не раздумывая. А вы даже не спрашиваете о суммах, которые будут откладываться на ваш счет в банке.

Киреевский, слушая соседа, чье лицо в тени лампы будто бы расплывалось и множилось, только сейчас неожиданно вспомнил то, что тяготило его последние месяцы - ту фразу накануне новогодней ночи в беседе с Просторовым, которая промелькнула и забылась.... Геннадий Сергеевич говорил об Искушении, именно о нем, о том, что подстерегает нас практически на каждом шагу, но которое бежит от истинной веры. "Милость и малость - разные вещи, но идут рядом", - обронил тогда Просторов и больше не касался этой темы. А Киреевский понял только теперь. Что означает принять Милость, но отдать Малость Веры. Одно не принесет тебе счастья, а другое разрушит все.

- Рассматриваем другой вариант, - вздохнул сосед, глядя на спокойное лицо Киреевского. - Вы не соглашаетесь. Тогда вырисовывается следующая картина. Никто вас не собирается убивать или подвергать физическому насилию. Просто вы будете полностью дискредитированы, для вас наступит духовная смерть. Каким образом? Для этого существует множество способов. Компрометирующие статьи, фотофальшивки, подстроенные ситуации. Мы обвиним вас в любых, самых тягчайших преступлениях, в растлении малолетних, в слабоумии - и представим необходимые справки и заключения врачей, привьем вам какую-нибудь дурную болезнь, поссорим вас с вашими соратниками, посадим по оговору в тюрьму, словом, лишим вас спокойной жизни. Вам попросту некогда будет заниматься своей работой. Можем сделать из вас настоящего наркомана. Хотите?