А сейчас — ничего.
Я лежала на моей королевских размеров кровати, уставившись в потолок, где фиолетовая люстра блестела от лунного света, струящегося через открытые шторы.
Гнев заглушил мою жалость к себе, и впервые с тех пор, как я была дома, я прокляла Джетро Хоука.
— Черт бы тебя побрал! — Снова глядя на безжизненный телефон, я дала ему еще одно мгновение, чтобы ответить. Давай же…
Ничего не случилось.
С воплем я бросила телефон через всю комнату. Он упал на ковер возле моей ванной комнаты, светясь в темноте.
Моя комната была большой, но не такой огромной, как в «Хоуксбридже», и, несмотря на странное сочетание комфорта и стресса от того, что я дома, я не могла найти покой.
Мои глаза скользнули от верхней части беговой дорожки, стоящей в углу, к моему переполненному гардеробу.
Эта комната была частью меня.
Но сейчас она была врагом.
Все были врагами. От сотрудников и незнакомцев до моей семьи. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Даже в своих собственных мыслях.
Почему я скорбела по человеку, которому было суждено меня убить?
Почему я была так решительно настроена вернуться в дом убийц?
Почему я паниковала при каждом приступе рвоты?
Я знала почему.
Потому что ты больше любишь, чем боишься.
Потому что не можешь вынести, как Текс смотрит на тебя.
И потому что боишься возможной беременности.
Мой отец разрывал мое сердце на части с каждой проведенной вместе секундой.
Мы больше не могли разговаривать — не об обыденных или важных вещах. Наши неловкие разговоры были безжизненными и фальшивыми. Он не мог оторвать от меня взгляда, хоть мы и были истощены и окружены тенями, такими же глубокими, как и сама тьма. Он сжался под гнетом сожаления обо мне и моей матери.
И я ненавидела то, что он не смог утешить ее.
Почему он не пошел за ней?
Почему позволил им пойти за мной?
Вопросы никогда не были озвучены, но я знала, он чувствовал их, они повисли в воздухе между нами.
Моя семья осталась за бортом для меня, и я понятия не имела, как это исправить.
Я прижала татуированные подушечки пальцев к векам, изгоняя мысли о своем отце и пытаясь заглушить слезы, которые, казалось, никогда не останавливались.
Я нахмурилась, сглатывая печаль. Я была не в состоянии терпеть тишину — безжизненную тьму.
Здесь я была в безопасности.
Никто не мог обидеть меня или надругаться над моей душой.
Здесь я была в безопасности.
И я больше не знала, как с этим справляться.
Мой инкрустированный рубинами клинок лежал рядом со мной на серебристом кружевном покрывале. Он принадлежал Хоукам... тем не менее это единственная вещь, которую я забрала с собой. Я оставила все в «Хоуксбридже», включая телефон. Мой отец запретил мне обзавестись новым — он винил СМИ, что они преследовали нас в поисках интервью. Но я знала истинную причину.
Он хотел, чтобы я была отрезана от мира, была недосягаема.
Но это не мешало мне получить новый, и будучи пораженной любовью дурочкой, я знала номер Кайта наизусть.
Бессчетное количество раз я писала ему.
Но не получила ответа ни на одно сообщение.
Я скучаю по тебе.
Я проклинаю тебя.
Я люблю тебя.
Он оставил меня опустошенной и в одиночестве.
Глава 12
Джетро
— Джетро.
Я поднял голову от маленькой горстки бриллиантов на моем столе и убрал с глаз отросшие волосы. Отец стоял в дверях моего кабинета. Его поза была расслабленной и открытой, товарищеские отношения между нами стали очевидными после нескольких последних недель моего безупречного поведения.
Положив лупу на бархатный чехол перед собой, я улыбнулся.
— Что-то нужно?
Кат склонил голову в сторону коридора.
— Всего лишь пару слов. Мы все были заняты подготовкой этого на прошлой неделе. Я думаю, что отчет в порядке, не так ли?
В голове я прокручивал то, что мы спланировали. Строгий график, когда Нила снова станет нашей. Желая возмездия, мы все спланировали так, чтобы погасить интерес к имени моей семьи. С каждым днем Вон терял власть. Социальные медиа были диким зверем, жаждущим крови, но их интерес недолог, они быстро переключаются на более сочные сплетни.
Чем дольше мы ждали, тем меньше было власти у Уивер. Мы также усилили наш альянс с местной полицией, что гарантировало, что на этот раз они будут держаться подальше от нас. Иначе... ну, они знали, что может случиться.